глазам и ее спокойной улыбке.
– Ты еще не сказал, какую ты бы взял? – заметила рыжеволосая.
– «Купание красного коня», – ответил я и, почему-то, мной овладало редкое удовлетворение.
– Все уже согрелись, куда нам сейчас идти? – спросил Дуранд.
Мы не хотели расставаться с ними. И девушки, казалось, тоже не хотели разлуки. Хотя, как было очевидно потом, наиболее заинтересованными в поддержании такой близости были Лоана и я, потому что мы шли очень медленно, не обращаясь внимание на холодную погоду, толкая друг друга плечами через каждые три шага, пока Дуранд и Даниэла молча шли по нашим следам на снегу. Ночью девушки должны были идти на балет на льду, а потом отдыхать, чтобы посетить раннюю утреннюю мессу в любом городском соборе. И, по нашему расписанию, в то же утро, хотя субботное, мы с Дурандом должны были быть в институте до трех часов дня. Вот почему мы с Лоаной договорились встретиться в семь часов вечера в холле их гостиницы, которая, к счастливому совпадению, находилась совсем близко, в двух кварталах от нашего университетского городка, чтобы пойти на дискотеку.
Субботними вечерами меня убивало желание танцевать. Однажды в Гаване, чтобы удовлетворить такое желание, я осмелился зайти во знаменитый клуб «Тропикал». Но мне совсем не понравилась атмосфера того места: там словно собрались все отщепенцы столицы: бывшие заключенные с холодными оружиями под одеждой, горкие пьяницы, вот-вот упавшие на землю, наркоманы, проститутки низкого класса, и т. п. Им мало интересовалось танцевать. Среди них часто развязывались споры, вспыхивали драки. Поэтому, даже когда играли «Лос-Ван-Ван» или «Иракерес», я больше никогда не возвратился туда. Здесь, в Ленинграде, к счастью, ощутилась другая атмосфера. После рабочих дней, чтобы достать себе какое-то наслаждение, многие молодые люди стремились к танцу. И, танцуя в ночной дискотеке парка «Победа», который также находился недалеко от нашего университетского городка, я познакомился с несколькими молодыми женщинами, которые работали на близлежащих фабриках.
Мои первые дни здесь совпали с концом лета, и, несмотря на то, что я не был привык к ритму русской музыки, я смог удовлетворить свое пристрастие к танцам, посетив эту дискотеку. Тогда везде можно было слушать только русские песни и я подумал, что надо было к этому привыкнуть. Однако через несколько недель та ситуация изменилась коренным образом после возвращения африканских студентов по случаю начала учебного года. Они вернулись из разных городов Запада: Лондона, Парижа, Рима, Бонна, и, даже, капиталистической зоны Берлина, нагруженные заграничными новинками. Одной из таких новинок была музыка. Они привезли последние пластинки таких популярных групп тех дней, как «ABBA», «Boney M», «Bee G.», и вдруг самые слушаемые в то лето песни в Западной Европе стали напевать все и везде среди нас. Таким образом, все иностранные песни, что советское радио транслировало по каплям, вдруг можно было услышать весь день и на полную громкость из открытого окна любой комнаты в университетском городке. В те дни