было еще дальше. До сегодняшнего дня.
– А там посмотрим, – ухмыльнулся он; и уже вслух, – пойдем, дядька. Только на ворота кого-нибудь поставь. А то последнее добро у сиротки унесут.
Дядька Миша как ветром пронесся по двору. Люди в основном разбрелись еще раньше, но двое караульных, которым кроме как к воротам идти было некуда, зашуршали, как электровеники – пока не остановились на посту у ворот, как и положено. «Рубильником», кстати, послужили два хороших таких леща от дядьки. Не сильных, но обидных. Вообще-то для бывших казачков, которых отставной десятник Дементьев сам и привел к боярину, такой подход к службе – в виде подзатыльников – был внове. Так что они, кажется, больше удивились, чем обиделись.
– Ничего, – чуть кровожадно пообещал им, да и вообще всем в замке Николай, – вы еще и не так удивитесь.
Но этих слов не услышал даже дядька, закрывший за ним дверь в баню.
Глава 4
Баня в замке была шикарная. И не единственная, кстати. Наружные стены в батюшкином строении были не только высокие, но и толстые. По той причине, что по всему периметру были представлены помещениями самого различного назначения. Тут и жилых комнат хватало – практически квартир разного метража; и кладовых; хотя куда еще больше – с такими-то подвалами. Кстати, самые верхние этажи были отданы под оружейные запасы. Не сказать, чтобы внушительные, но все же. Дров, конечно, уходило за зиму… Но все равно, как подсчитал однажды Арсентий Палыч, так, сообща, даже экономия получалась; как бы не вдвое от обычных изб – если бы всю дворню расселить.
Вот среди этих помещений и были две общие бани – для мужиков и женщин отдельно. Топились по определенным дням. Ну, а господская, боярская – в полуподвале центрального здания – того, что в Европах называют донжоном – по мере надобности. Вот сейчас такая надобность и возникла. Эта вот баня была… как бы ее охарактеризовать? В общем, Великого князя пригласить было не зазорно.
– Ну, про Великого не скажу, – вспомнил опять Николай, – а Владимирский у нас тут побывал. Смутно, но помню.
Естественно, что стены тут были не каменными – не басурмане ведь. Все было обшито разными породами деревьев: и раздевалка; и зала огромная с камином, в котором можно было целиком зажарить поросенка приличных размеров; и парильня, в которой стены и потолки с полами были обшиты липовыми досками без единого сучка, а полки из какого-то экзотичного дерева аж из самой империи Ацтеков. Такого, что при любом паре никак не обжигали. Батюшка специально узнавал – природная ли у этих деревьев особенность; не применяют ли к ним тамошние жрецы свою кровавую магию, в целях наживы? Ну и чтобы души честных христиан смущать. Но нет – там все было чисто и честно.
Вот моечная была из камня – под мрамор. А может, и действительно натуральный мрамор батюшка из италийских земель прихватил. Они ведь от германских совсем недалеко.
Ну, и мебель тут была, конечно, соответствующая. Боярская. Одного