ими. Искорки команде подчинились. Не сразу, и, как понял Николай, не очень охотно, но все же. Упражнение было простейшим. Боярич пытался собрать искорки в привычное уже облачко вокруг ядра, а потом отпустить «на волю». И с каждым разом чуть быстрее, и резче. А искорки, или магическая сущность, словно поймали ритм, и подчиняться командам стали, кажется, много охотнее. А вскоре и физическое тело стало реагировать на его попытки управлять даром. Ощущения были такими, словно Николай раз за разом нырял в тот самый бассейн, а потом опять оказывался на полке. В тот самый миг, когда его достигала очередная волна жара.
Полезно ли это было для здоровья? А для магического дара? Ответа Николай не знал, а потому долго с экспериментом не разлеживался. А тут как раз дверца еле заметно скрипнула. Ну, или бояричу так показалось – так-то за состоянием хозяйства тут следили строго.
– Веничком-то? – с вопросительной интонацией сказал казак, не входя в парилку.
– Не в этот раз, – помотал головой боярич, поднимаясь, – отдохнуть надо. Пусть тут проветрится, а потом и похлещемся. На свежую голову.
Головными уборами, к которым, оказывается, был привычен когда-то Николай (ну, или кто-то другой), да тапками тут не пользовались. Ну, последнее понятно. Полы теплые; никакой заразы быть не может, потому что никто, кроме семьи боярина, да вот сейчас казака Михаила здесь и появиться не смел. Кроме уборщиков, конечно.
– Еще Анфиса, – вспомнил парень, поспешно сдергивая с полка простынь, и оборачивая ее вокруг бедер, – пошли, что ли, дядька? Кваску попьем. Да разговор наш продолжим.
Квас был отменным; как и все, что выходило из рук бабы Нюры. А вот разговор… Разговор пришлось прервать. Практически он даже не начался. Так, несколько общих фраз. В дверь, ведущую а раздевалку, кто-то поскребся; потом несмело постучал.
Казак оказался там первым. А боярич со своего дивана, на котором даже он, с его мощной фигурой, несколько затерялся, только чуть дернулся. А потом опять опустился на мягко обволакивающее ложе.
Дядька вернулся быстро. Явно озабоченным, если не сказать встревоженным.
– Что там? – выпрямился на диване Николай.
– Малец прибежал, – хмуро доложил казак, – Арсентий его прислал. Гость там пожаловал.
– И кто же это? – хмыкнул чуть настороженно Шубин.
– Граф Воронов Алексей Степанович, собственной персоной.
– О, как! – Николай наклонился, и поставил на столик бокал с квасом – чтобы невзначай не глотнуть, и не поперхнуться; от еще какой подобной «доброй» вести, – первым прибыл. И что ему нужно?
Спросил, и сам понял, что вопрос лишний. Любой владетель, тем более такой властолюбивый, как граф Воронов, говорить с холопами не будет. Так что придется все самому; невзирая на возраст, и жуткое нежелание общаться с кем-то из власть предержащих вот так, не разобравшись в ситуации. А в том, что в этой самой