голову напасть на вас средь бела дня, то у тебя же тоже есть меч. И с вами будут слуги, так что я не вижу особых сложностей.
Услышав имя ненавистного самурая, советник аж позеленел.
– Хотя бы десяток асигару, господин! – взмолился он. – И моего помощника!
– Нет! И если ты попросишь ещё раз, я заподозрю тебя в трусости.
– Что вы, господин! – тут же попытался реабилитироваться Окада. – Я забочусь исключительно о безопасности вашей семьи!
– Я и не сомневался, – не смог удержаться от усмешки наместник. – Кстати, госпожа Мияко и моя дочь Хитоми весьма неплохо владеют нагинатой*, поэтому, случись что, у тебя будут дополнительные бойцы. Вот тебе деньги на проживание, – господин Симода подвинул к растерянному советнику кошель. – И, так и быть, Иноэ может ехать с вами.
Определив по весу кошелька, что роскошная жизнь в Фукуоке ему не грозит, Окада сник ещё больше.
«Это всё мерзавец Като, – злобно думал он, топая по коридору в сторону своих покоев. – Наверняка нашептал господину Симоде, когда они уединялись после совещания. И о чём они могли говорить? Господин явно чем-то обеспокоен… Надо держать ухо востро, а то этот Като заполучил слишком много власти. Ну, ничего. Он обязательно ошибётся. А если шепнуть кому надо в Фукуоке, то никакое заступничество наместника его не спасёт». В отличие от Масасигэ, Окада Кадзуко точно знал, когда именно началась их вражда. Была ему ведома и причина их взаимной, как он думал, ненависти, хотя он никогда не озвучивал её. А началось всё около десяти лет назад, когда Като заманил его на ежегодное развлечение этих мужланов под названием смертная казнь.
В какой-то степени Окада был хорошим самураем. Правда, его предки не могли похвастаться древними и благородными корнями, потому что ещё три поколения назад не было никаких Окада. Вернее, эту фамилию носил небольшой самурайский род, под знаменем котором прадед Кадзуки служил простым пехотинцем. За преданность и доблесть его удостоили чести взять в жёны младшую дочь главы клана, повысив статус до сёсин*. В таком происхождении не было ничего постыдного – сам Тоётоми Хидэёси* начинал карьеру простым носильщиком сандалий своего господина. Увы, потомку асигару не суждено было снискать славы на поле битвы – в стране установили прочный мир. И Кадзуко стал служить так, как он считал наиболее правильным, а именно – по мере сил приносить пользу господину на своём посту. Не обладая арифметическим способностями Кобаяси, он не сумел подобраться к главному – к финансовым делам. Но всячески стремился преуспеть в решении административных задач. И свой пост помощника считал вполне заслуженным. Работа эта была ответственной и отнимала много времени, поэтому Окада всё реже и реже появлялся в додзё, где ежедневно тренировались другие самураи. Однако он слышал их разговоры, а, точнее, болтовню про подвиги героев прошлых лет. А также о своих похождениях в «весёлых кварталах», о дуэлях и даже убийствах, которые совершали некоторые из них. Никто не знал, что в отрочестве Окада и сам грезил