утешить себя Эрих, радиация действует на мозг. Мы, рассуждал про себя, должно-быть уже просто сходим с ума, нам нужно просто дотянуть до этого Доппельхофа, до венгров, и все станет хорошо.
И как ни странно, никто из троих не заметил, не запомнил того момента, когда рев прекратился. Это было похоже на пробуждение после дикого алкогольного сна, в котором видится хоть Господь-бог, хоть черт с лопатой. И по мере дальнейшего движения, именно такие интерпретации и стало приобретать произошедшее. Наводчик думал у себя в голове, что это его сон посетили командир и механик, механик думал про башнеров, а командир… А командир старался не рассуждать на эту тему, потому что это было уже слишком страшно. Ужас в то время, как он вспоминал этот сваленный столб, сковывал его мозг как обруч, а руки еще сильнее начинали трястись. Наручные часы встали, и отвлечь внимание от дьявольских мыслей было уже практически нереально. Сняв с руки, Эрих положил их на прибор наблюдения, и чтобы заняться чем-то, попытался пощелкать сгоревшей рацией. Естественно, она не отозвалась.
– Туман, командир. – доложил Тилль. – Ни черта не видно.
Соннеман прильнул к прибору, с которого на пол, к пустой банке из-под корма упали часы, и больно стукнул бровь об железной кант линзы противогаза. Туман был действительно на редкость густым. Таким же, каким был недавно прошедший дождь, и именно с ним связали это странное погодное явление. Обычно же, в этих краях таких туманов не видели. По близости не было полноводных рек, кроме тех, что форсировали танки НАТО недалеко от позиций венгров, не было здесь никогда такой особой влажности. Одни равнины, да редкие застройки около лесополос. Ветра гуляли всегда страшные. А тут нет – как молоко, ничего не видно дальше вытянутой руки. Особенно в закопчённых, залитых, или разбитых триплексах танка. На мгновение показалось, что Т-72, все свои сорок тонн обратил в корабельную древесину. И что не на метательных зарядах танкового автомата заряжания, а на допотопных пиратских пороховых бочках сидели немецкие каперы, и шли они по затянутому предрассветной дымкой морскому побережью грабить возникший будто из ниоткуда форт на прибрежной горной гряде.
– Так, так. – внезапно заметив находку, Эрих поежился на кресле, одной рукой поправив складки ОЗК в районе задницы. – Механик, первая передача!
Резко выдохнув и почуяв неладное, наводчик тоже приблизил глаз к танковому прицелу. Угловатый Т-72 клюнул носом, зацепив грязевой гребень, и сбавил ход. Едва не заглох прямо посреди развезенного дождями поля.
– Дистанция триста тридцать! – доложил наводчик. – Движение в левом окне!
– Это Доппельхоф. – с нескрываемой радостью, но пытаясь держать себя в руках, объявил командир. – Юрген, держи окно в прицеле. Зарядить кумулятивный.
Впервые с начала их путешествия в башне начал крутиться автомат заряжания. Немедленно, стальная рука, справленная из металлических балок и листов, выдала сперва сам оперенный кумулятивный снаряд, связанный в районе оперения металлическим отрывным