предупредить выстрел из танкового орудия точно по мелькнувшей цели. В станционном здании Доппельхофа были люди, и Соннеману это невероятно сильно не нравилось. Если бы это были союзники, они бы не вывешивали белый, а вывесили бы флаг подразделения, или открыто вышли бы на дорогу. Но тут, скрывались, не показывались и боялись. Точно противник, заверил себя Эрих, оскаливаясь под маской. Сдаются…
– Механик, стоп! – рявкнул командир. И побитый жизнью Т-72 остановился около железнодорожной бетонной платформы, и старой водонапорной башней для паровозов. Оказался боком к большим железным воротам вокзала.
Командир решил взять бойкого Юргена с собой, и проверить в пешем порядке все комнаты и помещения станционного здания на предмет противника. Каждый из них взял по два магазина. В довесок к этому, Эрих повесил себе на ремень еще пистолет, одну гранату, и выдал своему наводчику армейский штык-нож на ствол. Контакт мог быть ожесточенным, а потому стоило быть во всеоружии. Поменяв дыхательные фильтры на более большие и свежие, те, что обычно носятся в холщовой сумке через плечо, оба немца выбрались из танка и быстро закрыли за собой башенные люки. Немного сдав назад, Тилль увел танк за вагоны, опасаясь удара в борт со стороны вокзала.
Осторожно, держа автомат одной рукой, Юрген открыл стальную, мокрую от дождя и тумана дверь. Это молочное марево простиралось до самого пояса и не было видно пола полустанка. Было ощущение, что ноги снова ступают в жирную грязь, точно не идут по ровному, и даже еще относительно чистому полу. В зале было темно. В широких арочных окнах было мало света, его полностью сжирал голый и облупленный кирпич стен. Под ногами иной раз хрустели мокрые от гнили кости и зеленоватые от фонящей воды осколки стекла. Даже через противогаз тянуло гарью и на языке вертелся этот треклятый привкус ржавчины. Хотя счетчик Гейгера, перекинутый через плечо, почти не высказывал недовольства и держал показатели в районе желтой зоны, однако напоминал о высокой радиации приглушенным писком уже охрипшего динамика. Хоть марево тумана и скрывало пол, все же иногда было видно сваленные в кучу в каком-то дьявольском порядке тела тех, кому не посчастливилось побывать на этой станции в момент ядерной бомбардировки. Возможно, в стопки их тела смело взрывной волной, но не исключено, что это постарались те, кого двое танкистов сейчас и искали. Наверху раздался шум, по боковой широкой лестнице с кривыми перилами посыпалась мокрая каменная крошка.
Переглянувшись, танкисты осторожно начали поднимать по лестнице наверх. Туда, где раньше была зона отдыха пассажиров. Тумана здесь уже не было. Отчетливо просматривался бело-зеленый, замаранный кое-где каштановым, а кое-где красным пол. Кровь, грязь и дерьмо, все смешалось здесь в едином порядке. Были шматы обгорелого мяса, цветастые тряпки, блузки и юбки, клоки прилипших ко всему этому волос, обломки черепов и торчащие из шматов обугленные кости. В проходах под ногами мешались дипломаты и чемоданы, баулы и сумки. Скарба здесь скопилось достаточно.
Впереди развилка.
– Я пойду налево. –