её плащом, частично скрывая ослепительно белое платье, шитое серебристой ниткой. Из голубых глаз на гостью смотрела мудрость давно живущего существа.
– Это было столь давно, дорогая, что и сказать неловко. Мы с тобой сестры, милое дитя, и можем звать друг друга по именам, – с лёгким укором сказала она. – Я чувствовала твое беспокойство, Милица. В последние годы оно почти не оставляло тебя, но сегодня… Что же случилось, поделись со мной?
– Ты права, – вздохнула девушка. – С того страшного дня, когда не стало Смеяны, я боялась, что такое может случиться вновь. Я…старалась быть внимательной. Чтобы успеть…
Скрипнув зубами, Милица замолкла и дернула подбородком. Старшая вила сохраняя безмятежность, наблюдала за ней.
– Я лишь чутко слушала. Вот и все, – добавила она. – Моя ученица, Невена. Нить к ней теряется в тумане уже день. Это странно. Она ни разу не исчезала на такой срок.
– Но это не значит, что она в беде, – проницательно воззрилась на нее женщина. – Я могу понять твое волнение, мое дорогое дитя. Уж кому, как не мне знать горечь утраты, верно?
Неспешно развернувшись, она медленно двинулась по берегу. Милица шла вблизи, едва не касаясь спутницы локтем. Медовые локоны мягко покачивались, сплетаясь с черными прядями. Светлые одежды, выделяющиеся средь полумрака чащи, делали их еще более неземными. Легкий ветер шаловливо забирался в перья и на миг надувал рукава, пока, заскучав, не сбежал в чащу.
– Я помню тот миг, когда ты появилась. Когда вы появились, – мягко проговорила наставница, притянув ладонь Милицы в свои пальцы. – Это было огромное чудо, настоящая радость для нас. Минула одна полная луна с той горькой утраты, что мы понесли, потеряв нашу милую сестру Световилу. Одиннадцать безутешных теней оплакивали её, не веря в свершившееся.
Она остановилась возле светлого стройного ствола березы, и с нежностью огладила отпечатанный на нем лик. Прекрасные черты искажало лишь одно – трещина, разделившая древесину кривой чертой до самых корней. Листвы не было, лишь сухие ветки трепетали и постукивали под порывом ветерка.
– Боги не желали мести глупцам, погубившим нашу сестру. Но они проявили свою милость, вернув нам надежду. Нас было двенадцать, но у нас не было продолжения. До того дня. Пошел чудесный дождь, и там, где засверкала радуга, мы нашли двух юных дев. Наших новых сестёр, – улыбнулась женщина. – В вас дар стал слабее, увы. Но никогда мы не были счастливее, чем в день, когда узрели вас, наших наследниц, учениц.
– Я не помню тот момент, – призналась Милица. – Я осознала себя много позже.
– Верно. В отличие от твоей сестры. Вот уж кто словно был рожден, чтобы стать одной из нас. До того легко ей всё удавалось, что и глазам поверить было тяжко… Тем больше было наше удивление, когда она отказалась от своей сути ради возлюбленного. Два века служения. И такой уход. Я до сей поры не понимаю, что её сподвигло. Мне думалось, что она довольна своей судьбой, счастлива быть вилой.
Женщина покачала головой, задумчиво