струхнул и засуетился.
– Что же мы, не держите зла, княжич, – протараторил Сава. – Одурели мы тут, стоймя стоять, да в такой день. Служба, такая она.
Стражники суетливо распахнули ворота перед ними. Засов с легким скрежетом высвободился из скоб, створки раскрылись – и Велимир провел Невену мимо пытающегося разглядеть ее лицо Сречко. Её сердце колотилось в недбром предчувствии.
Главная улица столицы стрелой пронзала город, добираясь до сокрытой центральной части. Вымощенное камнем широкое полотно тянулось и тянулось, неожиданно успокаивая ноги девушки. Несмотря на поздний час, многие горожане бродили по улицам, распевая песни. Некоторые узнавали княжеского сына, радостно приветствуя его, а кто и кланялся в пояс. На Невену, плотно укрытую плащом, почти не обращали внимания. Лишь изредка любопытные пытались заглянуть под капюшон, прячущий ее лицо в тени, но пристальный взгляд Велимира обжигал их и заставлял прекратить попытки.
Две кумушки, по самые глаза укутанные в цветастые платки, взволнованно шептались меж собой, и Невена уловила лишь малую часть их слов.
– .. И что же, верно говорят, что он Марику нашу затребовал? Не уж жрецам все позволено? – утирая глаза краем платка проговорила женщина в зеленом сарафане.
– Стыдно сказать, кума, – покачала вторая, и всхлипнула. – Не видать верно рябины нам на свадьбе доченьки, затребовал проклятый пес Триглава. Пужает, мол, иначе мор падет на нашу деревню. У, душонка его смердит, вижу, напраслину выдумал. Глаза-то масляные, как на Марику мою посмотрит, едва не облизывается, поганый!
– Тише, тише, Драгушка! Да разве ж можно так про божьих посланников так звать? – ахнула первая, сжав на груди ладони.
Вторая зло плюнула на землю.
– А как еще его назвать, кума, песьего сына? Дочку мою испортить хочет по своей прихоти! Скольким еще девицам рыдать, да не мечтать о доброй семье да доме, из-за их племени? Чай не люди мы, не уж можно с нами так?..
Невена на ходу повернула голову, пытаясь расслышать, но безуспешно: похоже, куме удалось заболтать и отвлечь горюющую мать, и та стала говорить тише. С недоумением взглянув на Велимира, Невена задумалась. Неприятный холодок прошел, казалось, возле самого сердца, когда она представила себя на месте несчастной Марики, которую старый козёл вынуждает лечь с ним.
Внутренние врата были распахнуты, четверка стражников веселилась, забывая о своей работе. Раскаты хохота перемежались стуканием фляг, наполненных такой душистой медовухой, что чувствовалось издалека. Сладкий запах меда причудливо перемешивался с крепким потом и вызывал отторжение.
– Здорово, служивые! Гляжу, день равноденствия у вас прошел весело, – окрикнул их княжич.
– И ты здрав будь… – протянул один из них, поворачиваясь.
На покрасневшем лице мужика блуждала пьяная усмешка, которая медленно сменилась растерянностью, а затем и страхом. Трое оставшихся вояк только обратили внимание на него, и шустро прятали фляжки. Неловкие их движения говорили больше, чем последовавшие слова их главы.
– Ох,