в надежде, обида превращалась в светлую грусть, и Антону казалось… нет – хотелось, простить Жанну, Соло, самого себя. И даже предателя… Да, предателя…
Сегодня он заглянул в глаза смерти и понял нечто важное. Человек – песчинка во вселенной. Здесь дуют ветра такой силы, что способны сокрушить горы. Пытаться противостоять им – безумие. Но и отдаваться на их волю – недостойно человека. А значит нужно уметь договариваться с повелителем ветра…
Антон вышел на цыпочках в коридор и, не зажигая свет, залез в карман куртки. Крестик оказался на месте. Распутав на ощупь цепочку, он надел его на себя.
Глава 18
Весна в Уральских горах приходит поздно. В первых числах апреля только начинает теплеть, да и то на сразу. Бывает мороз ударит и снег пойдет, и кажется – зима вернулась. Но весна скоро берет свое, и новый снег тает вместе со старым. Помаленьку, как бы нехотя, не успевая собраться в ручьи – их то мороз ночной выстудит, то дневное солнце иссушит.
Деревья нежатся на пригреве, но распускаются осторожно. Знают – тепло в эту пору обманчиво. Только доверишься апрельскому солнцу, раскроешь ему свои объятия, как налетит шальной мороз и побьет нежные росточки зелени. Стой потом голый до самого лета, пока новые, спящие почки проклюнутся.
Неподалеку от дома, где жил Антон, рос раскидистый дуб. Еще не старый – лет сто, не больше. Но для Антона он был таким же древним, как Древобород из вселенной Толкиена. В детстве, начитавшись “Властелина колец”, он приходил под его крону и вел с ним разговоры, стараясь подражать речи хоббитов. Он даже выучил заклинание на языке эльфов и шептал его, прислонившись щекой к шершавой коре, надеясь, что древний энт “проснется” и заговорит.
Время сказок прошло. Но всякий раз, проходя мимо дуба, Антон кивал в его сторону с улыбкой: “Как дела, дружище?” И дерево отвечало, шелестя густой листвой на ветру: “Мир меняется: я чувствую это в воде, я чувствую это в земле, я чувствую это в воздухе!”
“Мир меняется”, – вспомнились ему слова Древоборода, когда в один из теплых апрельских дней, возвращаясь с учебы, он проходил мимо старого знакомого. Остановившись, он подошел и прикоснулся ладонью к согретой солнцем, изрезанной глубокими морщинами, коре.
“В детстве мы говорили с тобой, и ты мне отвечал”, – мысленно произнес Антон, глядя сквозь голые ветви дуба в прозрачную синеву апрельского неба. – “Скажи: идти в тоннель или нет? И если идти, то с кем?”
Дуб безмолвствовал. Задумчиво покачивая ветвями на легком весеннем ветру, он ничего не мог ответить человеку, живущему в ином измерении. Вековая мудрость его заключается в том, чтобы ничего не желать, кроме бытия, кроме созерцания жизни, и в одном этом иметь счастье и наслаждение. “Мир меняется”, – вот и все, что может сказать дерево.
Изменить мир под силу только человеку. Воля к действию и жажда познания толкает его на поступки, которые делают мир лучше – осмысленнее, добрее. Правда, человек может умереть, так и не увидев, как его мечта воплощается в жизнь.