Бивень даже появиться не могут.
– Почему не могут? – спросил Ким. – Вот откроем тоннель, – он первый туда и ломанется.
– Ага. – подтвердил Буран. – И хана Новому миру.
– А зачем? – усмехнулся Антон. – Там ведь нет ничего: ни борьбы за власть, ни шальных денег, ни смазливых красоток.
– Коммунизм, что ли? – недоверчиво посмотрел Глеб.
– Вроде того.
Друзья замолчали. Ким, сложив руки на груди, задумчиво бродил по площадке, Буран бросал камушки вниз, а Глеб вертел в руках пустой пластиковый стаканчик.
– Ну а если нет никакого Нового мира? – спросил наконец Ким.
Антон пожал плечами и грустно улыбнулся.
– Тогда мы просто будем первыми, кто проник в тоннель.
– Не знаю, как насчет “нового мира”, – скептически отозвался Глеб, – но то, что там склады со стратегическим запасом, это как пить дать.
– Ты откуда знаешь? – глянул Ким недоверчиво.
– Так, слыхал от людей… Кто-нибудь будет бутерброд?
Желающих не нашлось, и Глеб, пристроившись рядом с термосом, с аппетитом продолжил трапезу.
Антон стоял, кусая губы, и смотрел на дамбу, на озеро, на ломанную ленту города, протянувшуюся вдоль соседнего берега. Вера в Новый мир профессора Плетнева таяла, как снег на весеннем солнце и ему становилось стыдно, за то, что пошел на поводу у Соло, да еще и друзей потянул за собой.
Глеб прав: если что в тоннеле и есть, так это старый советский хлам, на который даже Бивень не позарится. А еще хуже, если они найдут там братскую могилу…
Эта мысль напугала его до озноба. До сих пор он не об этом думал. Но сейчас, глядя на ворота тоннеля, в его воображении стали возникать картины случившейся тридцать лет назад трагедии, одна страшнее другой.
Идти в это царство мертвых, чтобы что? Увидеть истлевшие человеческие останки? И, может быть, найти среди них своего деда, полковника Громова?!
Нет, это немыслимо! Представить деда мертвым Антон никак не мог. Он был для него живым, таким, как на фотокарточке. Ему всегда можно было задать вопрос и даже услышать ответ. Это так помогало, так согревало в трудные дни!
Проникнув в тоннель, он рискует встретиться с ужасающей правдой лицом к лицу. Тьма и холод небытия ворвутся в его сердце, и он останется один на один в борьбе с несправедливостью этого мира…
– Если надо, мы с тобой, брат, – широкая ладонь Кима легла на его плечо.
– Я, в принципе, не против, – недовольно промямлил Глеб. – Только, как вы туда попадете?
– Без акваланга – никак, – прозвучали из-за деревьев голос Соло и его нескладная фигура показалась на тропинке. Он поднимался враскачку, пыхтя и смахивая пот со лба тыльной стороной ладони.
Антон бросил сердитый взгляд на Глеба:
– Я же просил, никому…
– А я никому и не говорил, – посмотрел он обиженно. – Просто спросил, знает ли он о встрече, и все. А что не так?
Антон тяжело вздохнул и махнул рукой – объяснять что-либо было поздно.
– Акваланг – только…