веселым смехом.
– Ну-с, где наш ночной пациент? – появился на пороге палаты Иосиф Маркович Гольдман, отец Соло.
Жгучий брюнет среднего роста с темно-карими глазами и характерной горбинкой на носу, доктор Гольдман обладал невероятным личным магнетизмом. Все, кто попадал в поле его внимания, подчинялись его воле беспрекословно и совершенно свободно, с готовностью исполнить любую просьбу, а уж тем более приказание. Он никогда никого не убеждал и не просил дважды. Если одного раза было недостаточно, то он одаривал ослушника таким взглядом, что тот моментально осознавал свою никчемность и вопиющее невежество, и стремился как можно скорее загладить вину.
Внешне Соло был совершенной репликой своего отца. Что же касается харизмы, здесь, по любимому выражению Иосифа Марковича, конь не валялся. Пока с конем не сложилось, Соло ухаживал за полем, обильно удобряя его своими амбициями.
– Здравствуйте, Иосиф Маркович! – улыбнулся Антон, кутаясь в простыню.
– Доброе утро, молодой человек! Как себя чувствуете? – доктор большими пальцами приподнял веки у Антона.
– Да вроде ничего не болит.
– Ничего не болит, это хорошо, – заскользил по груди у Антона металлический глазок стетоскопа. – Дышите… Глубже… Прекрасно! – констатировал доктор и крикнул через плечо: – Зиночка! Можно переводить в общую, пациент в норме.
Медсестра встала в проходе реанимационной в позе надзирательницы:
– Это как понимать, Иосиф Маркович? Мы целую ночь с ним провозились, и все без толку. А пришел поп…
– Батюшка, Зиночка, – внушительно поправил доктор.
– А пришел батюшка, дал ему кагора с хлебушком, и все?!
Антон слушал и не мог понять причину недовольства медсестры.
– Простите, а… разве священнику нельзя посещать больных?
– Обычных больных – можно. А вот в реанимации свои правила. Но твоя мама… – доктор улыбнулся и развел руками. – Как я мог отказать своей однокласснице? Мы же никому не скажем, правда, Зиночка?
– Обижаете, Иосиф Маркович…
– Принесите ему пижаму и в четвертую, к призывникам.
– И телефон, – поспешил добавить Антон.
– Дайте, – кивнул доктор, – а то его снова лихорадка хватит.
С недовольным видом медсестра освободила проход, а доктор сунул стетоскоп в карман халата и, окинув взглядом реанимационную (“Так-то оно лучше!”), направился к выходу.
– Доктор, скажите… – остановил его Антон. – А что со мной было?
Иосиф Маркович обернулся и, поправив очки точно как Соло, пожал плечами:
– Трудно сказать. Я ведь врач, а не экзорцист.
Гримаса недоумения на лице у Антона, насмешила его и он широко улыбнулся:
– Да, это именно то, о чем ты подумал. Видишь ли, – посмотрел он серьезно, – симптомы твоей болезни таковы, что можно с твердостью диагностировать только одно – лихорадку денге. Такой экзотики в наших краях, да еще в это время года, днем с огнем не сыщешь: плохо поддающаяся купированию пиретическая