и негромко произнёс:
– О-ох!
Дровосек на мгновение замер, после чего заработал инструментом с удвоенной скоростью.
– Я вынужден пробираться к реке, – снова вполголоса произнёс Хендерсон.
Удары дровосека замедлились, стали слабее, слабее и наконец он уже стучал лезвием по стволу совсем формально, «тук, тук, тук…» Даже по спине работника можно было догадаться, что он ожидает от Хендерсона подвоха.
– Зелёная, – сказал, не оборачиваясь, дровосек.
Хендерсон усмехнулся. «Зелёная», именно так называли ещё древние местные племена реку, текущую через город с севера на юг.
Справка. Река «Зелёная». Протяжённость 13530 км.
– Что ты вздыхаешь? – спросил Хендерсон. – Неси топор. Замерять буду.
Грумы сидели вокруг.
Дровосек с милым лицом дауна, со стриженным мощным затылком, не глядя на Хендерсона, подошёл и сел рядом на краю лавочки. Голова его мелко тряслась.
– Дяденька Серый просил передать вам, товарищ Викентий, – произнёс он, опустив глаза долу, – отряд советских пограничников полностью уничтожен на острове «Прозрачный ключ» диверсионно-штурмовой группой. Состав группы: Агафонов, Агафонов, Агафоноф и Агафонофф.
– Я понял, что Агафонов, – перебил Хендерсон Викентия. – Кто ещё?
– Ещё Агафонов, Агафоноф и Агафонофф.
– Что, все Агафоновы?
– Серый просил сказать, что если вы так спросите, все ли Агафоновы, сказать, «к чему этот глупый вопрос?»
«А он не совсем глуп, этот дровосек. Откуда он знает Викентия?»
В руке дровосека мелькнул финский нож.
– Топор! – заорал Хендерсон и схватил дровосека за запястье.
Они упирались, даун оказался силён, как молодой бычок. Маленький чёрный грум-негритёнок в зелёной ливрее подскочил к борющимся, ловко выхватил у Викентия финку и отшвырнул проч. Хендерсон и дровосек конфузливо отодвинулись друг от друга, а грум погрозил им пальцем:
– Вот я вам. Ужо.
Голос грума прозвучал по-детски чисто и звонко. Малыш повернулся и пошёл на своих кривоватеньких ножках на свободное место. Вдоль дорожки рядком по-турецки сидело около десятка одинаковых чёрненьких миниатюрных грумов в зелёных камзольчиках, в белых тюрбанах на головах. Грум-умиротворитель подошёл к своему мету, зияющему пустотой в ряду других грумов, словно вырванный зуб, и степенно сел туда спиной к Хендерсону и дровосеку. Солнце клонилось к закату. Вечерело.
Это было 11 августа 1911 года. Начало войны. Самое начало.
– Там дупло, – дровосек показал куда-то вверх кроны дерева, которое только что рубил. – Вам, Викентий, придётся туда залезть. Я помогу, ничего. Оно большое, дупло.
– Бред какой-то – возмутился Викентий. – Вы здесь с Седым совсем одичали. У меня смена. Смена! Экскаватор простаивать не будет.
Хендерсон для примирения потрепал дровосека за щёку. Даун смущённо улыбнулся своей даунской улыбкой.
– Покушайте, – он