делать мне? – осторожно спросил Вадим.
Философ помолчал.
– Пока тебе опасаться нечего. Ну, дружишь ты с непонятными недобитыми элементами, так это по работе тебе полагается, изучаешь, так сказать, изнутри, чем дышат потенциальные враги Советской власти. Но, конечно, будь осторожней. И контакты со мной на время надо сократить. Я сам найдусь, когда будет необходимость. А со снами дам тебе один совет – разреши себе это!
Вадим нахмурился, снова возникли неясности.
– Что «Это»?
– Вспомни предыдущие уроки, о которых я уже тебе говорил. Сложи их вместе, сопоставь… И разреши! Потому что такова твоя подготовка.
Молодой человек помотал головой, попытался вспомнить всё, что рассказывалось ему раньше. Возникали обрывки мыслей да смутные образы, вечернее время не способствовало ясной работе ума.
Илья рассмеялся.
– Ладно, ладно. Ещё будет время на воспоминания. А сейчас я отвезу тебя домой. Завтра опять на съезд. Работа есть работа.
Глава 12
Вадим ворочался в кровати – что разрешить? Как разрешить? О каких именно уроках речь? Илья ведь учил его входить во сны, заглядывать за «стену сна». Но при чем тут происходящее наяву? Тут ему вспомнилось, как он пытался зайти к Гансу Райену – и как ничего из этого не вышло. Илья назвал это хорошим уроком. Если так размышлять, то «стена сна» оказалась закрытой для Вадима, закрыта неким человеком, кто знал о ней наяву. Вот и в последний раз, говоря об этом убийстве, Илья снова подчёркивал, что это урок. И, похоже, узнал об этом своими неизвестными, тайными путями. Действительно ли из сна? Да и само убийство и странное поведение Райена… В чем-то всё происходящее там само по себе походило на сон. Это происшествие, встречи, оценки… Многое тут происходило так, будто реальность спуталась со сном. Может, Илья и намекал про это – разрешить себе поверить в подобное? Разрешить сну входить в реальность?
И тут прозвенел звонок старого будильника. За окном занималась утро. Как выяснилось, Вадим давным-давно спал. Вся его логика и выводы были там, за «стеною сна». Но до чего же они казались верными…
Быстрая разминка, завтрак, и молодой следователь помчался по своим делам. Заскочил ненадолго в отделение. Уже имелись первые данные по вскрытию жертвы. Владимир Писаренко убит примерно минут за двадцать до того, как в сквер пришли Вадим с Гансом. Использован, несомненно, нож – но само орудие убийство так и не найдено. И, несмотря на обилие людей в парке, почему-то никто не заметил никакого конфликта. Одна из старушек обратила внимание на Писаренко, пока тот еще был жив. Сказала, что поэт казался сильно расстроенным, напряженным. Он словно кого-то ждал, прошёл к той злосчастной скамейке. А вот дальше свидетельница отвлеклась на внучат – те что-то не поделили в песочнице.
Вообще, получилось два вида свидетелей – одни рассказывали о расстроенном большом мужчине, который вошёл в сквер и присел отдохнуть. Другие видели уже то, как он лежал в этой неестественной позе, как умирал. А с кем он общался,