только франкфуртер вюрстхен, она даже лучше.
– Вот именно! – поднял вверх вилку с нанизанным на ней огурчиком Сева. – А Толстой не осознал. Только у нас в России мог родиться такой гений. Нигде больше.
Рогов понял, что Сева уже опьянел. Райен же теперь не притворялся пьяным, а молча смотрел в одну точку перед собой и сосредоточенно жевал кусок говядины.
Затем немец поднял тяжёлый взгляд на Илью и медленно произнёс загадочную фразу:
– Да, непростая у нас работа…
Философ ничего не ответил, но как будто понял, что имел в виду странный немец, то ли, действительно, пьяный, то ли умело притворяющийся.
Припорхал официант в ожидании щедрых чаевых, обещанных Пестриковым, но расплатился Райен, властным жестом остановив Илью и Вадима.
«Надо расспросить Илью, что он обо всём этом думает?» – подумал Рогов и они покинули гостеприимный трактир-ресторан…
Глава 11
Однако разговора в тот день у Вадима с Ильей толком не получилось. Сначала были улыбки да прощальные рукопожатия с Севой и Райеном, а как только знакомые разошлись,Илья словно стёр улыбку с лица. И в ответ на попытки вопросов со стороны Вадима, сказал только одно:
– Прости, мне надо спешить.
Они сели в автомобиль, Илья подвёз друга до нужной улицы, даже не завозил во двор. А потом быстро развернулся и куда-то поехал. С удивлением Рогов констатировал, что философ отправился совсем не в сторону своего дома.
И на следующий день, когда Вадим пытался дозвониться Илье, никто не брал трубку. Пришлось молодому следователю в одиночку отправляться на съезд.
Снова перед ним высился Дом Союзов. Писатели, поэты и просто любители литературы толпами стекались сюда со всей Москвы. Вадим чуть замер перед входом. Тут его кто-то мягко постучал по плечу.
– Какие люди, какие люди… – раздался знакомый голос с лёгким акцентом.
Молодой следователь быстро повернулся. Рядом стоял Ганс Райен. Выглажен, выбрит и свеж, блестит белозубой улыбкой. Преобразился так, будто и не было вчерашнего загула на пару с Пестриковым.
– Как я рад вас видеть здесь вас, Вадим, – Ганс протянул ладонь для рукопожатия.
Немного обескураженный Рогов поприветствовал немца. Молодой человек чувствовал себя охотником, вдруг ставший жертвой. Он вспомнил смех Ильи да слова философа о том, кто за кем тут на самом деле наблюдает.
– А вот Сева сегодня всё ещё отсыпается, – продолжал говорить Ганс. – раньше обеда он вряд ли появится. Илья тоже почему-то очень занят. Так ведь, Вадим? – журналист улыбнулся своей кошачьей улыбкой, от которой на душе становилось несколько холодно.
Парню стало не по себе от этих намёков. А чем, и правда, занимается сейчас Илья? Рогов заставил себя улыбнуться.
– Илья немного занят, – кивнул он в ответ. – Да и ему вчера несколько надоели эти обсуждения классиков.
Они прошли в фойе.
– Счастливый. Он может позволить себе отвлечься. А у нас дела, дела… Вы слышали, Вадим, говорят, и Максим Горький сегодня не придёт.
Они медленно