рысцой побежал вперёд показать место, где имеется самый лучший столик для таких уважаемых гостей. Его, похоже, нисколько не смутил затрапезный вид Севы.
Окон в трактире-ресторана не имелось, но освещение работало на всю катушку: огромная люстра в центре, светильники по бокам. В углу стойка с бутылками самого разного калибра и наполнения. Из кухни тянуло запахом жареного мяса с луком. Практически все столики оказались заняты, в основном по два-три человека. Некоторые обедали в одиночестве. Посетители разом обернулись на шумную компанию, но тотчас же отвернулись, занятые борщами из бараньей ноги да сочными отбивными из говядины в кляре.
Уселись попарно на массивных дубовых скамейках. На столе, покрытом белой скатертью с розовыми цветочками, красовались солонки, графин с водой, бумажные салфетки. Пестриков сидел рядом с немцем и по привычке его обхаживал. Рогов явно видел: Ганс вовсе не нуждается ни в каком особом уходе. Теперь он уже был твёрдо уверен, что исследователь ломал комедию. Только для чего? Выведать секреты у Севы? Да перед ним и не надо притворяться, тот полностью соответствовал выражению «болтун – находка для шпиона».
Появился запотевший графин с водкой, разносолы в виде солёных огурчиков да помидорчиков, квашеная капуста, ломти белого и чёрного хлеба, ещё один графин с клюквенным морсом.
Водку и морс разливал официант, невысокий курносый парень с непокорными рыжими вихрами.
– Прошу отведать нашего морса, сами варим, – сказал он.
Рогов усмехнулся. Он мог поклясться, что услышал «варим-с», настолько подобострастно обращался с ними, в особенности с Пестриковым, официант.
– Молодцы, молодцы, – не глядя на него, отвечал Сева.
Налил одну рюмку Гансу, одну себе, – Илья с Вадимом отказались, – и тут же махнул её внутрь, потом подцепил вилкой скользкий жёлтый груздь и смачно закусил.
Жизнь налаживалась.
Райен тоже не ждал, когда его начнут уговаривать, а повторил то же самое. Только закусил не груздём, а огурчиком.
– Эх, братцы, славно вчера кутнули с Гансом, – ухарски выкрикивал Пестриков. – Удивил он меня вчера, удивил. Представьте, идём мы из кабака вдвоём, а навстречу амбал, детина здоровенный. Нарочно так проходит и задевает меня. Ну я что, я человек мирный, делаю вид, ничего не произошло. А Ганс останавливается и спрашивает амбала, в чём дело, мол. Потом смотрю, нет уже амбала, ни вверху, ни в середине. Смотрю вниз, а тот валяется на земле и только мычит.
Сева восхищённо посмотрел на Райена.
– Такой вот стремительный удар, р-раз и ауфидерзейн.
Ганс молчал, взял кусок чёрного хлеба, намазал сливочное масло, сверху положил красную помидорину и отправил в рот, полный крепких белоснежных зубов.
Илья с интересом разглядывал немца.
– Боксом занимались?
Журналист кивнул.
– Я вообще любитель шпорта, то есть спорта. Очень трудное слово для меня. Всегда ошибаюсь.
Подоспели и первые блюда. Севе