Имён своих бойцов и прочие условные обозначения я вам назвать не могу, просто не имею права, – Кливз с каждой фразой всё больше и больше наливался важностью. Он регулярно поворачивал голову в профиль и выпячивал мундирную грудь, напряжённо держа полусогнутую руку подле брюха, давая, таким образом, всем понять, что его положение в армии ой, как высоко. Правда, Кливз иногда забывался и в череде всех его форменных достоинств, он настолько погружался в предлагаемый обществу утрированный рассказ с его геройским образом, что порой он напрочь упускал тот факт, что его жировой атлетикум настолько сильно разнится с его воображаемым статусом. Но Глейс просто сидела и молча слушала, а что уж там она слушала – это было не столь важно. Шум ли ветра, звуки дороги, героя Кливза, или же свои мысли, которые, наверняка, поглощали её целиком? Главное, она была не против, а студент, чей интерес был впереди всех, он чем ближе приближался к родным местам, тем сильнее и заметнее впадал в упоительные детские грёзы, он слушал и внимал каждый поворот истории, весь тот опыт этого военного человека, обязательно представляя это всё в деталях.
– Идём мы, значит, по тропе. Уже не ночь, но ещё и не утро, такая предрассветная завеса, словно какая-то прохладная тайная нега. По складкам леса разлита тишина, птицы молчат, ветер спит, и мы идём внутри этой удивительной сказки, нам даже не хотелось говорить, мы просто шли, стараясь как можно меньше наступать на хворост. И вдруг в густых зарослях можжевельника что-то зашевелилось, хрустнули сухие ветки и случилось это ни раньше, ни позже того момента, когда мы проходили этот отрезок. Но мы не растерялись, точнее я не растерялся, ведь в тех кустах явно кто-то был. Я, молча, а главное, молниеносно указал жестом и чутким взглядом своим солдатом на то, чтобы они заняли каждый свою позицию и взвели курки. И мы тут же осторожно тихо и скоро принялись инспектировать этот малый участок, – Кливз, в некотором смысле, пока рассказывал, сам погрузился в воображения. Он увлёкся и вместе со студентом переживал каждый новый момент, то и дело, подкидывая вверх эмоции юнца, – и вот бойцы стоят, один спереди, один сбоку, а двое тыл прикрывают. Я в центре, страшно, но мы всё же подобрались вплотную и смело вошли в неизвестность. А вдруг там враг затаился? Но никто из нас не трусил! Никто даже не пискнул от страха! – акцентировал вояка, всё шибче подогревая интригу слушателей, а точнее слушателя. В полумраке кареты, в сопровождении истошного скрипа одной рессоры, виднелась лишь одна пара блистающих, словно бы маячки в тумане моря, искрящихся глаз. Снаружи, правда, доносился ещё и смешливый гогот второго кучера, хлёст поводьев, да изредка виляющий ритм подков, но ничего более, что, так или иначе, желал Кливз, слышно не было, ни Глейс, ни даже на худой конец, Ньютон, признаков своего участия не подавали. Но, тем не менее, Штаб-с Сержант Кливз продолжал, – и вот мы замерли, подойдя вплотную к кустам. Солдат отодвинул