выбиваем из дорог.
И не остановиться,
И не сменить ноги –
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги.
Наши голоса звучали так, что подняли даже собак из оставшегося за спиной поселка. Я, хотя и фальшивил, но старался от всей души, а Юля заливалась хохотом. Чем-то ее смех напоминал ту сцену в классе после турслета… Правда, теперь у нас были разные «партии».
Я старался идти маршем, в такт песне, а Юля, естественно, не могла и не хотела, цепко держась за меня. После слов «уставшие и хмурые вернемся по домам»я наклонился к ней и прогорланил:
Невесты чернокурые
Наградой будут нам!
Она расхохоталась и «наградила» меня тумаком по спине.
Так мы шли соскочившей с катушек группой, не чувствуя ни холода, ни ветра, будоража глухую ночь и тревожа далекие звезды, пока не спустились к бетонной плотине, через которую пролегала единственная дорога в город.
И моментально замерли – идти было некуда!.. Эту плотину поставили год назад из бетонных блоков, а старый пешеходный мост снесли за ненадобностью. Однако, видимо, из-за осеннего половодья, один верхний пролет не выдержал и рухнул. Он потянул за собою, погнул и порвал металлическое ограждение. И теперь перейти трехметровый провал можно было, только цепляясь за остатки ограды, причем в конце вообще нужно было прыгать.
Оставалось или возвращаться – а это километров пять, или идти вперед, а это еще дальше.
Мы подошли к краю и заглянули вниз: темная вода с глухим торжеством врывалась в пролом и свирепо неслась на бетонные глыбы.
– Мать моя женщина! – протянул со свистом Боря. – Надо вертаться.
– Может, по льду можно, слышь? – пробубнил Серый Мишке.
– Где ты лед видел? – рявкнул тот. – Я не морж в такой воде плавать.
– Ну, что, мальчики? Пойдемте назад, – оценив ситуацию, сказала Юля.
А меня какие-то бесы просто разрывали на части. В книгах и фильмах попадались более рискованные ситуации, и внутренний голос гнал меня на амбразуру: «Они смогли, а ты?! При Юле…» Я еще раз посмотрел на остатки ограждения и шагнул к нему. Вцепившись в верхнюю полосу, служившую чем-то вроде перил, я стал на нижний прут и сделал первый шаг.
Я не смотрел вниз, не слышал и не видел никого – я превратился в комок мускулов и осторожно стал продвигаться вперед. Висящая над пропастью израненная ограда стала покачиваться, а покрытые льдом прутья предательски скользили. Но я только крепче впивался в нее и потихоньку продвигался вперед.
Добравшись до того места, где ограждение обрывалось, я сжался, как пружина, и, оттолкнувшись, полетел над бездною…
Когда ноги коснулись бетонной плиты, каждая клеточка во мне взорвалась горячим фонтаном: «Победа!»
– Я буду здесь подхватывать! – крикнул я командным голосом, появившимся невесть откуда. – Держитесь крепче и не смотрите вниз!
Но никто не двинулся. Все стояли застывшие, как и тогда, когда я сделал тот безрассудный шаг.
– Хай меня негры ранят – я не полезу! – выпалила отчаянно Ира. – Я плавать не умею!
В другой раз эта фраза показалась бы смешной,