похожая на круг домашнего сыра.
Мы впервые общались без всяких условностей и поводов, как общаются давние соседи через забор. Мы были просто поселковыми пацаном и пацанкой, и никто бы не поверил, какие чувства скрывались за этим.
–Ну, я поехала, – сказала Юля, глядя мне в глаза, – давай! – и наклонила велосипед, чтоб занести «по-девчачьи» ногу.
Она нажала на педаль, и бывалый ХВЗ сначала медленно, а потом все быстрее стал удаляться.
Я стоял, пока Юля не свернула за угол, лихо крутя педалями, и вдруг вспомнил: «Так она ж была на уроке и записывала домашнее задание!..»
4
До экзаменов оставалась неделя, и кто-то предложил поехать с ночевкой на Северский Донец. Там было «прикормленное» место, где каждый год располагался наш школьный лагерь. Точнее – лагерь девятых классов, зарабатывавших на него усиленной прополкой колхозных гектаров.
Желающих набралось человек десять плюс Лера и ее двоюродная сестра Рая из другой школы.
Утренняя электричка, останавливаясь «у каждого столба», довезла нас до нужной станции, и, сонно постукивая, поковыляла дальше. «Иваном Сусаниным» стал Мишка: он однажды был здесь с компанией своего брата.
Вначале мы, как навьюченный караван, шли мимо частных подворий и огородов, а, потом свернули на грунтовую дорогу, ведущую к лесу. Поднявшись на пологую насыпь, мы увидели старое русло Донца, лежащее, как черное зеркало, в которое гляделись аккуратные домики на крутом берегу. Посередине застыла деревянная лодка с наклонившимся над снастью рыбаком, а два-три человека ловили просто с берега. Нас обхватил бескрайний простор с водной гладью, голубым небом и начинающимся вдали лиственным лесом.
Но чем дальше мы уходили под вековые деревья и пение птиц, тем безлюднее становилось вокруг и все чаще попадались поймы, оставшиеся от весеннего половодья. Приходилось или искать дорогу в обход, или идти прямо по воде. Однако нас переполнял адреналин, и такие приключения только раззадоривали.
Наконец, тропинка понемногу повела в гору. Стали попадаться прогретые солнцем места с изумительно вкусной и ароматной земляникой.
Пройдя еще с полкилометра, мы свернули последний раз, и перед нами открылся полноводный и мрачный Северский Донец, каким он бывает в это время года. Тропинка вела дальше через заросли по пустынному берегу, а на противоположной стороне виднелись молчаливые домики заводских турбаз.
Наконец, метров через триста открылась большая поляна размером с футбольное поле, а за ним – несколько островков могучих деревьев. Это место кто-то назвал «Три дубка» – так и прижилось.
Мы с облегчением побросали рюкзаки и сумки и занялись палатками и столом.
Через полчаса все было готово, и прямо на траве под «тремя дубками» на двух клеенках лежала гора домашней снеди, посередине которой толпилось штук десять бутылок водки. «Что-то многовато», – подумалось мне, но к концу обеда большинство уже валялись пустыми.
Стоял сплошной шум, гам и смех, земля качалась под