душ, да денег тысяч двадцать
Поставить на кон – за соломы клок!
Ей-богу, скрыт в довольстве и покое
Смертельный гной: прорвется внутрь, – конец,
Без видимых причин. – Спасибо, сударь.
КАПИТАН:
И вам – дай Бог. (Уходит.)
РОЗЕНКРАНЦ:
И нам бы тронуть, принц.
ГАМЛЕТ:
Так трогайтесь вперед, я догоню.
(Уходят все, кроме Гамлета.)
Весь мир вокруг мне служит обвиненьем,
Всё шпорит месть-лентяйку. Человек –
Что он такое, коль на рынке жизни
Ценил еду да сон? Родня скоту.
Ведь Тот, кто создал нас так прозорливо,
Связуя «до» и «после», – дал тот дар
И разум, с Божьим сходный, нам для дела,
Не гнить же зря им. Что ж это со мной?
Бездумье зверя? Щепетильность труса,
Кто, не шагнув, уж с лупой мерит шаг?
Четвертовать любую мысль, – и станешь
На четверть мудр, а на три – боязлив.
Зачем живу, не знаю. Чтоб талдычить:
«Я должен сделать»? Да уже давно
Есть всё: причина, воля, сила, средства, –
Так делай! Вот земля дает пример:
Та тьма людская, армия на марше,
Где в командирах – утонченный принц.
Дух честолюбья в нем, видать, от Бога,
Смеется он над завтрашней судьбой,
Плоть хрупкую дразня смертельным риском
Скорлупки ради. Да, велики те,
Кем движут и великие причины,
Но не грешно величье увидать
В соломинке, коль ставим честь на карту.
А я терплю – когда убит отец,
В позоре мать, кипят и кровь, и разум,
А дело спит. Не стыдно ли смотреть,
Как двадцать тысяч двигаются к смерти –
За дым пустячной славы, за мираж,
Чтоб лечь в могилу, как в постель, – за кочку,
За сцену, где живых – не разместить,
Не скрыть – убитых пьесой без мотива!
О, мысль моя! Отныне ты красна
От крови – или даром не нужна!
(Уходит.)
КОНЕЦ ВТОРОГО АКТА
АКТ III
Комната в замке.
Входят королева, Горацио и придворный дворянин.
КОРОЛЕВА:
Мне не о чем с ней говорить.
ДВОРЯНИН:
Она
Не отстает, и впрямь ума лишилась.
Ее бы пожалеть.
КОРОЛЕВА:
Да что ей надо?
ДВОРЯНИН:
Отец на языке у ней. Весь мир
Коварен, мол. Бьет в грудь себя, то хнычет,
То на дыбы – с былинки. Речь темна,
Там связных мыслей – с четверть. Вздор, по сути,
Но кто-то, глядь, и ухо навострил,
Невнятицу – подшил к своим догадкам.
И верно, подмигни она, кивни,
Двинь пальчиком, – кто захотел, домыслил
В бессмыслице намек на некий смысл,
Ни в чем не ясный, но весьма прискорбный.
ГОРАЦИО:
Принять бы все ж ее: бред сироты
В дурных умах посеет злые мысли.
КОРОЛЕВА:
Впустите.
(Дворянин