нежданно обретших тут смерть в этой проклятой выправе на так и оставшийся невзятым ардкáтрах. Чёрные птицы уняв испуг снова садились пернатым клубком на их лики, когтями и клювами жадно снуя в гнилой плоти, вереща и галдя в своём пиршестве.
– Звери… – мимолётом вырвалось у дочери Конута по-а́рвейрнски из задрожавших в волнении губ, не в силах принять всю жестокую правду войны. И хотя она выросла в мире суровом, где смерть им встречалась на каждом шагу – и её рука тоже уже убивала не раз, а глаза зрили многое – но смириться с гибелью ближайших из кровных родичей было невозможно, нестерпимо…
Мимо их медленно катившегося по камням большака воза проносился ещё один конный заго́н. Хрипели подгоняемые скакуны, хищным абрисом проезжали мимо взора дейвóнки тянимые в упряжи лёгкие вороты и возы со снастями, бренчали кольчужные кольца брони, скрипела кожа сбруи. Очередная собранная тысяча воителей Эйрэ под стягами дома Маэннан стремительно выправлялась на запад против шедших из Дейвóнала́рды загонов врага.
– Да?! А чем твои сами были-то лучше, а? – ответил ей злобным окриком возница, – что сделали тут ваши выползки – то и от нас получили в ответ! Хорошенько смотри туда, дура!
Грубо толкнув её в раненое плечо он указал острым жалом клинка на открывшийся за обломками Закатных ворот вид ардкатраха. Пожарища там до сих пор ещё тлели и уносили в небо горький дым. Закопченные осыпи рухнувших бурр и муров Нижнего городища скалились осколками валунов и обугленных брёвен, а в небе вилось вороньё, выискивая среди россыпей камня оставшиеся непогребёнными трупы погибших.
– Видишь? Вон туда погляди! Там, у той повалившейся бурры жили моя мать с тремя сёстрами! – меч метнулся в ту сторону, заставляя взор Майри устремиться по острому лезвию вдаль.
– Так мне и их тел из огня погрести не осталось! Мор возьми весь ваш род, мохнорылые! Чтобы гнилая болезнь вас пожрала! – разъярившись он с ненавистью плюнул на последнюю из мёртвых голов, мимо которых неспешно катился их воз.
– Ваш ёрл решил нас дотла выжечь, псина, истребить всех полюдно. А вот удачи не выпало в том ему, выползку… – сурово добавил к словам возницы один из раненных арвейрнов, приподнимаясь на локте и морщась от кольнувшей его прорубленное дейвóнской секирой плечо сильной боли.
– Теперь клятый Скъервир пусть в оба глядит, как бы наш лев за бубенцы его нынче не цапнул, змеи́ну… – произнёс он озлобленно, стиснув зубы и зажимая ладонью опять закровавивший под повязкой глубокий разруб. И обратился к вознице, морщась от боли:
– Щиплет-то как… Кáдауган, дай-ка водицы глотнуть!
– На, держи, – тот протянул ему левой рукой почти что пустой уже мех.
– Кто цапнет? – не поняла Майри, вполуха слушавшая их. Взор её всё ещё так и лежал позади, на уже скрывшихся в отдалении надетых на колья головах родных – и страшный вид склёванных мёртвых их ликов навсегда врезался в сердце девушки как кровавая руна на древе волшбы.
– Лев! –