другой воин, – копьём её в бок, или на сук повыше вздёрнуть, чтобы станцевала перед кончиной?
Он обернулся на миг на дейвонку, хмыкнув сквозь зубы.
– Или на круг сперва пустим, пока жива? Девка сочная, ягодка просто…
В руках он держал снятый с мёртвого коня убитого ею десятника покачивающийся сыромятный повод – словно петлю.
Ещё не до конца пришедшая в себя Майри наконец раскрыла слипшиеся от крови глаза, и обведя окруживших её врагов из-под привязших к лицу волос взглядом полным ярости, которую лишь разжигало отчаяние, с трудом проговорила по-а́рвейрнски:
– Давайте уж… душегубы… Вот сколько вас на одну… смельчаков тут собралось добить…
Перед её глазами как в мареве, кружась и расплываясь неясными очертаниями возвышались семеро спешившихся с коней а́рвейрнов, которых дейвóнка наконец рассмотрела вблизи – никогда прежде близко не видевшая жителей Эйрэ.
То были мужи разного возраста – от совсем ещё молодых парней, её погодков, до уже зим за сорок мужчин. Блестело железо кольчуг из более широких, нежели у дейвóнской брони колец, порою сплющенных и часто сплетавшихся с многочисленными жёсткими полосами-вставками. Иные уже откинули наличнины шлемов или вовсе их сняли. В отличие от бородатых дейвóнов были они с одними лишь долгими усами, порой доходившими к шее. Крепкотелые и коренастые, некоторые в ряби опалин-веснушек на лицах. Рыжеволосые – от цвета красноватого светлого золота среди западных кийнов Помежий, иные яркие как у огня, и до оттенка окорённой ольхи из восточных семейств – и даже тёмные чуть не до черни, как изредка встречалось среди южных домов.
Оружие чужаков тоже не походило на дейвóнское – огромные двуручные клайомхи и более короткие геáры-клыки – широкие и долгие, с узкими узорчатыми рукоятями тяжёлых наверший. Сверкали на солнце долгие жала взнятых над головами обагрённых в бою копий. К земле опустились лезвия секир и клевцов. У двух воинов из-за спины виднелись стянутые тетивой плечи перекинутых через бок долгих луков – с такого вот и подстрелил её кто-то из них в уже завершившейся стычке средь сосен. Молча и пристально взиравшие на неё, ещё не до конца пришедшую в себя, лежавшую связанной у их обутых в высокие сапоги ног, они застыли кольцом вокруг девушки.
Самый старший из а́рвейрнов – одетый поверх кольчужной брони в тканый чересполосицей чёрно-зелёных прядей долгий плащ лысоватый воитель годами за сорок, не иначе глава этой сотни – услыхав её неторопливо сделал шаг вперёд, присев на корточки перед лежащей дейвóнкой и пристально разглядывая пленницу.
– Ты гляди-ка… По-нашему понимаешь, красавица? – с усмешкой спросил у неё на вполне сносном срединном дейвóнском наречии с еле заметным иным выговором вражий дéих-лáмнарв, наклоняясь поближе к их пленнице.
– Катись к змею… откуда явился… – сплёвывая кровь изо рта просипела ему дочерь Конута, намеренно жаждя дерзить тому – чтобы скорей распалить.
– Ну-ну – храбрись, если хочешь… – вершний