прохода на запад – прочие владетели возмутились такому желанию, и пригрозили Кáдаугану отобрать все дарованные Конналам прежде уделы.
– И не хочет он внять слову мира?
– Он быть может одумался бы – но мачеха Этайн глава там в семействе давно, как болеет супруг каждый день на трясучку и чувствует дурно себя, что совсем стал безволен. Так настроила мужа, что тот не желает и слышать о дочери, и не даст благословений для брака – мол, другому она уж посватана в зиму. Мол, таков уж закон – и ломать его он не позволит. А для змеи этой Гвенол лишь в радость, что в ссоре мы с Конналами. Шепнул мне Дубильщик про дела её с ёрловым домом – и у братца её в потайном дне ларя много ценного после нашли, как я снял его жёлудь того сам не зная, изменнику…
– Так что – скользкий тот был глазом Скъервиров? – поднял брови Аррэйнэ, – вот уж кто бы подумал на этого…
– Оно то. Одни Трое лишь знали, сколь много он тайн из дворца нашептал за все годы врагу… Чудом только спалить не успел все последние письма от Когтя, что сам получил с голубями, и ответ не послал ему, вы́блюдок – только так и узнали. Ну а помощник Броданна, как встряхнули того, и про дыбу Дубильщик ему намекнул, каково на верёвках оно растянуться – соловьём всё запел о чём знал сам про тайны хозяина, выдал всё – лишь бы в петлю без пыток попасть.
– Так значит, упёрся тут Кадауган?
– Хорошо хоть, восстать не решился – а то сам бы не знаю, что сказал бы я Этайн, если придётся родной её дом брать осадой, и уделы отца с его данниками усмирять своим воинством. А ведь мог отделиться – как стояли дейвоны уж подле самых Помежий с уделами Конналов… Но с тех пор нет от них мне ни в войско людей, ни монеты от податей – и всё требует дочь он вернуть, словно я её силой забрал у отца…
Тийре смолк, почесав подбородок, и нахмурившись молча взирал на просторы долины, что лежала вокруг тёмной кручи двуглавой Лесистой.
– По чести́ бы хотел я, чтоб жили мы с ней… И сама Этайн тоже ведь хочет – пусть и слова не скажет о том – слишком гордая, чтобы признаться. Ведь она дочерь фе́йнага древнего рода, чтобы так вот её потаскухою звали, как прежде чести́ли и мать мою. Иные и молвят мне в спину, в глаза не решаясь сказать, как я нос приравнял сыну Брайнэ второму, кто в лицо ей такое набросил, умёта кусок этот… – он запнулся, нахмурившись.
– А иные твердят, как тот Конлойх – что я должен иную себе взять жену, раз нет воли отца на союз мне и Этайн. А она мол, пусть будет как есть, моей тенью…
– Неспроста старый лис речь заводит… – прищурился Аррэйнэ, – что же за прок ему нос свой тут всунуть?
– Ты как зрящий впрямь, Лев… –Тийре невесело тюкнул себя кулаком по колену, – свою старшую внучку мне прочит в невесты – ну, ту Ольвейн, что Гийлину прежде он сватал. Мол – законных наследников жаждут увидеть владетели кийнов – по закону чтоб власть сохранялась, чтобы порядок заведенный был как и прежде.
– Будто сами рождением чистые все… – фыркнул Аррэйнэ.
– Что простили бы просто десятнику, не прощают владетелю Эйрэ. Есть закон, за который