он, пристально глядя дейвóнке в глаза, – если и чародейка ты – то вот врёшь не искусно. Там в девичьих во дворце ты не отзывалась на это имя – по крайней мере так сразу, как заприметил я даже хмельным. И не знать мне дейвóнов, если бы какой их отец смеха ради назвал свою дочь Ягодкой – да ещё с волчьего лыка…
Майри молчала, не произнеся ни слова в ответ.
– Ты горда как настоящие дочери Дейна, – он вдруг улыбнулся, – и пожалуй, с лица будешь так же красива – хотя нрав твой и чёрного мора страшней… Даже у друга моего Тийре спокойней жена – а уж Этайн я сам опасаюсь порой, коль её зацепить.
– Может твоя будет трижды похуже, Ёрл-ладдврэ! – дерзко бросила Майри в лицо ему, – чтобы тебе хоть какою-то мерой воздалось!
Лев лишь хмыкнул в ответ с безразличной усмешкой, пристально глядя дейвонке в глаза.
– Так из каких же краёв ты сама?
– Надеешься, что твои люди дойдут туда через все копья дейвóнов?
– Уж как знать? – пожал Лев плечами с усмешкой.
– Не хвались прежде срока. Таких незваных гостей дети Всеотца встречают железом. И не думай, будто ты ровня самим Дейнблодбéреар, чтобы те, услыхав твои слова, устрашились какого-то безродного камника.
– Я также дейвóн по крови́ – вроде должна была ты убедиться, как ножом тогда тыкала в шею, – ухмыльнувшись ответил той Áррэйнэ, в очередной раз встречая смешком её дерзкую колкость. Но затем его голос стал резко суров и серьёзен.
– Хоть имена моих кровных мне неизвестны, и каким было то моё прежнее имя, тебе и назвать не смогу – и нынешнего именования дома Килэйд достаточно мне, кто я есть. Если я по тебе столь безроден, так спроси у любого из земляков – кто такой Убийца Ёрлов? Имён они дали мне много – не у всякого знатного свердсмана столько отыщется – а скоро и новых прибавят, как вновь я нагряну к ним с войском. Прошлой весной у горы я встречался с людьми Дейнблодбéреар лицом к лицу – и ратная слава не уберегла их от клыков Пламенеющего – как и вашего ёрла, чью голову я прибил его пикой к воротам на долгую память всем Скъервирам.
Майри молчала, глядя прямо на застывшего перед нею мужчину – понимая, что всё это, прежде им сказанное – чистая правда. Что сам он на деле таков, как прозвали его в землях Эйрэ – опаснейший зверь, не страшащийся зрить в саму смерть предводитель первейшего среди воинств противника – Лев.
– Ну ладно, езжай… – он вдруг опять усмехнулся, подойдя на шаг ближе, и свободной рукой хлопнул по шеееё фыркающему коню, – вряд ли снова мы встретимся, Ти́веле. Да и так много смертей ты приносишь вокруг, что и мне порой боязно…
Дочь Конута не отвечала, всё также взволнованно глядя в глаза ему, точно не решаясь заговорить с Убийцею Ёрлов – точно прозрившего вдруг её рок, её мрачную долю с рождения. Она снова поймала себя на той дерзостной мысли о том, что ей страшно покинуть его, отправляясь одной в столь опасный и долгий путь к дому, к родному порогу… что быть под защитой этого человека ей так спокойно – быть подле него, не страшась ничего и никого. Но долг звал как можно скорее пустить