нежные руки, которые только что перебирали мои вещи, застыли, а взгляд потух. Она аккуратно присела на край кровати, словно боялась, что любое движение разрушит хрупкую тишину, повисшую в комнате. В руках она сжимала тонкую шаль, бабушкин подарок на мой день рождения. Этот изящный шедевр, сотканный из бежевого кашемира и сотен паутинок шелка, казалось, переливался теплыми солнечными лучами.
Я смотрела на маму, и сердце щемило от тревоги. Ее густые, длинные волосы, аккуратно уложенные в тугой колосок, предательски выдали несколько серебристых прядей, которые она, как всегда, тщательно прятала. Лицо, всегда спокойное и безмятежное, было залито румянцем, выдавая ее озабоченность, а карие глаза с невидимой тенью печали теперь глядели куда-то в сторону, избегая встречи с моими. Я ловила каждую деталь: ее прямой греческий нос, тонкие губы, изящные черные брови – все это делало маму безусловно красивой. Но что-то в ней всегда излучало тихую тоску. Возможно, это была лишь форма ее глаз, слегка опущенных в уголках, но, глядя на нее в тот момент, я вдруг поняла, что эта грусть – настоящая, глубокая.
Мама была для меня воплощением нежности и силы. Она всегда находила в себе мужество улыбаться, даже когда, казалось, весь мир рушился у нее на глазах. Бедная мама… Сколько ей пришлось вынести за эти годы. Я почувствовала себя отвратительно. Казалось, все ее беды – из-за меня.
Дабы развеять эту мысль, мне захотелось сменить тему, отвлечь ее, вернуть к наигранному интересу, с которым она укладывала мои вещи в чемодан. Пусть лучше она продолжала делать вид, что все хорошо, чем я – видеть эту нестерпимую боль в ее глазах.
– Мам, мне не хотелось тебя расстраивать… – начала я, но она властным движением руки остановила меня, словно боялась, что мои слова разобьют хрупкую решимость, неожиданно поселившуюся в ней.
– Ты права, Изабелла. Скрывать дальше будет неправильно, – её голос звучал глухо, но в нем ощущалась тяжесть давно принятых решений. Она внимательно посмотрела мне в глаза, как будто старалась увидеть мою реакцию еще до того, как скажет следующую фразу. – Ты помнишь дядю Арлана?
– Конечно. Он ведь какую-то важную должность занимает в министерстве. Хотя, честно говоря, он так занудно объясняет, чем занимается, что я до сих пор не поняла, в чём заключается его работа, – с готовностью ответила я, стараясь поддержать разговор.
– Так вот, он заходил к нам вчера…
– Правда? А почему мне никто не сказал? Я бы вышла поздороваться, – перебила я, пытаясь хоть как-то облегчить ей ситуацию.
– Изабелла, дай мне договорить! – её голос неожиданно стал строгим, почти отчётливым. – Он приходил увидеться с твоим отцом и передать важные новости. В министерстве уже не первый год обсуждают дело, связанное с нашим городом. И ситуация становится всё серьезнее. Он предупредил, что больше заходить к нам не сможет. Однако сообщил, что нам тут больше не дадут жить спокойно. Он просил срочно уезжать в безопасное место.
Я почувствовала, как холод пробежал по спине. Слова звучали