возвратилась безо всякого предупреждения. Теперь он уже не вставал с кровати… Нечего было даже думать о том, чтобы наверстать пропущенные уроки в «Фонтанэ», не говоря уже о том, чтобы сесть за парту с одноклассниками.
– Госпожа графиня, воды Пломбье творят чудеса! – объявили доктора. – Да, госпожа графиня, вам непременно нужно отвезти мальчика туда!
И они отправились на воды Пломбье. Потом настал черед воды Эвиан. А еще несколько месяцев спустя – Гийон. А потом снова Ницца. А после Ниццы опять Амели-ле-Бен. Кто-то из врачей посоветовал Ломалу-ле-Бен, и там они тоже побывали. Потом последовал второй визит на воды Гийон… второй визит на воды Бареже… третий визит в Амели. В надежде на чудесное исцеление мать и сын побывали на всех известных и малоизвестных курортах. И везде странная болезнь проявлялась одинаково: короткий период кажущегося выздоровления и последующее затяжное обострение.
Теперь Анри большую часть времени проводил в кровати.
Жизнь потеряла всякий смысл, превратившись в тщетную погоню за потерянным здоровьем. Бесконечные переезды, череда сменяющих друг друга гостиничных номеров, похожих как две капли воды, лица услужливых хозяев гостиниц и озадаченных врачей.
Долгие месяцы сменяли друг друга. Так прошел целый год. Потом еще один.
Подобно судну, исчезающему за горизонтом, «Фонтанэ» тихо ушла в прошлое. Бульвар Малезарб, парадная лестница, застеленная красным ковром, парк Монсо, игры в индейцев, первый и последний «вечер с танцами» тоже остались в прошлом, превратившись в призрачные воспоминания. Единственной реальностью теперь была кровать, лихорадка, градусник, сменяющие друг друга доктора, столик у кровати, заставленный многочисленными аптечными бутылочками и пузырьками, и непрекращающийся шум в ушах. И конечно же, мама! Бедная, бледная мамочка, ее усталые глаза. Она всегда была рядом, сидела у кровати, улыбалась, тревожно смотрела на него, молилась…
На протяжении целого года или даже больше Морис, как и обещал, писал ему каждую неделю. Он оставался приверженцем канадской затеи, а потому каждое письмо было подписано не иначе как: «Твой товарищ-следопыт и кровный брат на всю жизнь!» Но потом постепенно письма стали приходить все реже и реже. И в конце концов закончились вовсе. Да и о чем было еще писать-то?
И вот наконец настал день, когда курортов, где они еще не побывали, уже просто не осталось, когда были перепробованы решительно все чудотворные целебные воды и получены консультации всех известных врачей. И тогда, через два года после отъезда из Парижа, они возвратились домой – в замок…
В замке все было по-прежнему – все те же зубчатые стены, угловые башни и башенки, запах сырости под вековыми каменными сводами, огромные камины, библиотека, где со всех стен хмурились закованные в сверкающие доспехи славные сыны рода Тулуз-Лотреков. Да и обитатели замка ничуть не изменились за время их отсутствия, если не считать тетушку Армандин, которая обзавелась каштановым париком и выглядела