не могла – хотя на самом деле ее много чего раздражало, – так это тщеславия, числившегося в ее списке ненависти под номером один.
– Боюсь, это невозможно, сэр.
Прохлада скользнула по его лицу, стирая всякую мягкость.
– Нет? Прошу вас, скажите почему?
– Мне не нравятся богатые красивые мужчины. – Грация пожалела об этих словах, едва они сорвались с ее губ. Ей следовало закончить разговор и уйти подальше от мистера Левесона.
– О, так вы действительно находите меня красивым? Очень великодушно с вашей стороны. – Его глаза блеснули. – Интересные у вас принципы. Многие в высшем свете ставят внешность и богатство среди приоритетов.
Грация собиралась завершить разговор. Но не смогла удержаться от ответа.
– Значит, эти люди дураки. Почему красивая внешность, то, что в равной степени можно отнести к удаче и наследственности, ценится так же высоко как то, что требует настоящих усилий? Красота увянет, деньги потеряются, но добрый характер – это то, на что можно всегда положиться. – Она заставила себя встретить его насмешливый взгляд. – И, к сожалению, вы и подобные вам привыкли, что перед вами заискивают за качества, которых вы недостойны, поэтому с пренебрежением относитесь к тому, что могло бы принести вам и вашей будущей супруге наибольшее счастье – воспитанию характера. – Ей пришло в голову, что он, возможно, уже женат, и в таком случае она только что оскорбила и его, и его жену. Ах, и пусть. Она намеревалась смирить его гордость и теперь не отступит.
Вокруг послышались ахи. Они вдвоем, кажется, собрали аудиторию. Грация не могла заставить себя взглянуть на отца, увидеть его неодобрительное лицо среди слушателей.
Но мистер Левесон не казался ни разъяренным, ни даже оскорбленным. Легкая улыбка играла в уголках его губ… довольно изящной формы, хотя Грация и не собиралась обращать на них внимания.
– Вы оказали мне честь, открыто дав мне оценку. Позвольте отплатить вам тем же. Вы гордитесь, что вы – разумная девушка, даже с характером. Поскольку вы не отличаетесь ни умом, ни красотой, вы считаете, что никто не может быть настолько одарен. Но поверьте, мисс Элфинстоун, многие в высшем свете представляют собой нечто большее, чем красивый фасад, и с вашей стороны было опрометчиво делать столь поверхностные предположения.
Затем небрежно, будто не сразил ее только что своей речью, мистер Левесон выбрал шоколадку, отправил ее в рот, кивнул Грации и ушел. Ахи вокруг превратились в смешки, собравшиеся вокруг люди смеялись его ответу. И над ней.
Грация моргнула. Она спровоцировала своей прямотой такую реакцию мистера Левесона, отчего ей стало стыдно. В зале сделалось слишком жарко и тесно. Ей требовался воздух. Перед глазами все расплывалось, она поставила бокал и пошла к французским дверям, выходящим в сад. Она не доставит мистеру Левесону – или кому бы то ни было – удовольствия видеть, как она плачет.
IV
Безумное, плохое и опасное знакомство
Вы в Лондоне теперь, огромном море,
Которого