Приезжайте к четырём часам пополудни. Вы увидите нас с Дмитрием. И передайте Вере Андреевне наши извинения, что уходим, не попрощавшись.
Ржевский молча кивнул, пожимая мне руку.
– Договорились, господа, – сказал я. – А насчёт извинений, думаю, Вера Андреевна отнесётся с пониманием. Такой уход, кажется, называется английским.
Немного помявшись, я пошёл к хозяйке. Я знал, что она имела обыкновение в волнительные минуты отвлекать внимание чтением. Поднявшись по лестнице, я прошёл в самый конец пустого тёмного коридора и постучал в дверь библиотеки.
– Да-да, – послышался голос Ильиной.
Я нерешительно переступил порог.
– Разрешите войти, Вера Андреевна?
– Прошу Вас.
Библиотека по праву считалась хозяйкой самой уютной комнатой в доме. Пушистые ковры, бархатные шторы, обои тёплых тонов с позолотой придавали убранству комнаты вид спокойный, но торжественный. Вдоль стеллажей с книгами стояло несколько аккуратных этажерок. У окна находился стол-бюро из чёрного африканского дерева, подле него стоял необыкновенный спиралевидный торшер из неизвестного мне материала, а под ним умещалось большое мягкое кресло, обитое зелёной вельветовой тканью. Хозяйка сидела в нём с небольшим томиком в руках. Подойдя ближе, я увидел, что она читает некое переложение валлийских сказаний в рыцарско-романтическом ключе, бывшее весьма популярным у светских дам во времена царствования императрицы Елизаветы.
– В поисках Олвен, – объявлялось с обложки.
– Люблю эпос бриттов, – сказал я задумчиво. – В юные годы прочитал всё, что нашёл в библиотеке на кафедре.
– Я помню, – улыбнулась Ильина, – когда жили у меня после гимназии, Вы подписывали свои сочинения псевдонимом «А. А. Кухулин».
– Но всё же мне ближе мифология русских сказок, – продолжал я. – У бриттов всё, в принципе, понятно, откуда взялось и, о ком сложено. Отец много рассказывал мне в юности про легата Артория Каста и о его легионе, который стерёг Бретань. Сначала они обороняли большой вал, построенный, в своё время, как бы не самим Цезарем, а потом он не то отрёкся от римского подданства, не то его самого отлучили, и Арторий с верными ему легионерами так и остались на острове, постепенно ассимилировавшись с местными обитателями.
– Что-то слышала, – сказала Ильина, откладывая томик в сторону.
– Я сейчас уже точно не помню всех деталей, – сказал я, – но в тамошних легендах и сказаниях именно после этих событий появился великий король Артур, бравый рыцарь Ланцелот, однорукий герой Кай и другие.
– По-моему, – возразила Ильина, – вполне себе загадочно и мистически.
– Почему же? – сказал я. – Мне кажется, наоборот, всё яснее некуда. Имена сами подают ключи к сути вещей и лиц. Артур – несомненно, Арторий, тут совсем очевидно. Ланцелот? Так, кажется, в легионе Артория самого опытного центуриона звали Луцием Ортом. Римская речь наверняка представлялась аборигенам тарабарщиной, и они немного переиначили. А, что