Скоро и его постригут.
Фёдор только кивнул и встретился взглядом с Гришей.
– Хочешь спросить откуда я знаю? – опередил его Аксёнов, – часто в детстве здесь бывал. Да и духовник отцовский здесь. Жив поди ещё.
На своих же собственных словах юноша осёкся. Заботливая улыбка сползла с его лица, сменённая затаившимся беспокойством. Аксёнов стал вертеть головой, разглядывая прихожан и боясь встретить среди них хоть одно знакомое лицо.
– Феденька… – теперь уже робко прошептал он.
Молодой каретник сразу же пришёл в себя, ради чего ему даже пришлось потрясти головой, чтобы перестать всецело отвлекаться на клирос. По тону Вдовин сразу понял в чём дело и кивнул:
– Да, пойдём-пойдём.
– Но ты же… – попытался возразить Григорий, хватая друга за руки, когда тот уже
развернулся, чтобы начать идти к выходу.
– Хорошего понемножку, – успокоил его Фёдор и теперь уже сам повёл Гришу из храма.
В этот раз чуда не произошло, поэтому молодой каретник, стараясь никого не расталкивать, медленно пробивался сквозь плотно стоявших прихожан, стараясь не потерять товарища. От этого Аксёнов успел заметить таки отцовского духовника и две свечи, которые поставили они с другом ранее и которые от тепла подтаяли и наклонились друг к другу, встречаясь фитилями.
Молодые люди выбрались на улицу. Стояла глубокая ночь, но просачивающийся сквозь окна храма свет позволял разглядывать округу. Григорий вдохнул что-то кроме ладана и снова открыл рот:
– Ты что-то ещё хотел может здесь увидеть?
– Больше ничего, – честно ответил Фёдор, – пойдём спать.
– Как скажешь, – согласился Аксёнов и подал свою руку, чтобы не потеряться с товарищем в грядущей темноте.
Наконец они вышли за ворота, а там уже и до повозки было недалеко.
– Ну что ж, – начал Григорий вновь с улыбкой, – поздравляю тебя с исполнением мечты.
– Дай я тебя расцелую! – воскликнул Федя, кидаясь к другу на шею, – без тебя б я здесь не оказался!
Гриша не смог сопротивляться пылкости нахлынувших у Вдовина чувств, поэтому всё-таки получил пару поцелуев в потеплевшие свои щёки.
– Полно, Феденька, – только и сумел сказать он, как его тут же отпустили.
– Теперь и впрямь можно умереть спокойно! – продолжал тараторить молодой каретник, запрягая лошадь.
– Не так скоро, прошу тебя, – усмехнулся Аксёнов, прислонившись спиной к изгибу повозки.
Но вдруг страх колко и остро пронзил его сердце: в еле различимой темноте глаза заметили знакомый силуэт, который также направлялся из монастыря, а потом до ушей долетел до ужаса знакомый голос. Гриша замер. А вдруг не заметит?
– Духовник сказал, что видел его! – грозно говорил голос кому-то, а затем силуэт остановился и будто повернул голову, – Гриша! Точно он! Стой!
– Федя!!! – завопил перепуганный Аксёнов и бросился к другу на козлы.
– Что? Что такое? – пытался спокойно спросить