с ним.
Решительно встал, зашагал к направлению к сельской администрации. Хотя он и не уверен был, что отца в этот час застанет там. А пойти к ней, где он жил? С этой? Он знал её, и знал где она жила. Но как это получилось бы, эта его встреча у нее с отцом? Ему ведь сейчас, хотелось встретиться с ним, без постороннего глаза. А у нее, он отца знал, понимал, ничего там не добьется. Ему некуда идти, он зависим теперь от нее.
Улица, по которой он шел, был вымощен гравием, добытый из того карьера, в тех еще времен, когда в деревне колхоз тут был. Дорога не ровная, в колдобинах. Машин теперь больших, в деревне мало, не как, в прошлые те года, впору социализма. Их давно разграбили, сдали на металлом. Где – то, у кого – то еще, видимо, сохранились машины, выкупленные у колхоза, но теперь, что ими делать? Работы все равно в деревне нет. Потому и дороги такие тут, выходит. Под ногами попадались даже внушительные комки гравия. Он в таких местах,– он ведь под ноги не глядел, когда шел, – проскальзывал от этих комков, лавировал руками, чтобы не упасть.
Что интересно. Он на это особо обратил. Никого он в пути не встретил, пока шел сюда. Было пусто, как в пустыне. Только небо, высоко висело над его головою, высвечивая своим серо – голубым цветом. А дома, вокруг, будто как – то, были вымершие.
Так не бывает, он знал. Раз в деревне еще школа была, еще её не закрыли «либералы», и еще не успели превратить идиотов, подрастающего поколение, должно же быть в нем люди. Но где они? Даже возле школы их не видно. Или еще рано? Куренков посмотрел на часы на руке. Время на его часах, показывало половина уже восьмого. Время, конечно, еще мало. Выходит, сколько же времени, тут он уже в деревне? Четыре было, когда он сошел на станции, из поезда. Минут десять стоял еще, разговаривал вокзальным милиционером. Затем, поехали с Иваном, от той станции, в свою деревню. После еще на кладбище еще проторчал. Минут двадцать. Да и тут еще. С Марией Петровной. Выходит, время еще не так и много прошло. А тут, не переступая еще порог администрации, он уже понял, там заперто еще дверь. Так как, действительно, было еще рано, приступать к работе. Поэтому, чтобы не терять по напрасно время, он все же решился дозвониться до Моно Лизы, поговорить с нею, посоветоваться, что ему в таких случаях делать.
Подключилась на его звонок, она сразу. Будто она ждала, специально, в этот час звонка его.
– Снова привет, Володя. Ты что там сейчас делаешь?
– Стою у порога сельской администрации. Видимо, я рано подошел.
– От меня чего ты хочешь?
– Сам не знаю, чего я хочу от тебя, Лариса. Плохо мне. Дождаться тут отца мне, или плюнуть, все на это, отправится обратно в город?
– Ты ж хотел, Володя, переписать дом на себя? Так делай это. Что ж такого? Бомжатником, бездомным же, ты как я понимаю, не хочешь в будущем?
– Да я, понимаю, Лариса. Все правильно ты говоришь. Надо. Но чувствую я себя сейчас скверно. Нет никакого желания встретиться сейчас с отцом.
– Когда – то надо, Володя, с ним встретиться. Не откладывай на потом. Дождись