глазами. Клавка извинилась и прошла в кухню.
– Нам тут обсудить кое-что надо, – сказала она извиняющимся тоном.
Ларионов пожал плечами и скрылся в своей комнате. Он уже привык, что многие заключенные заходили в дом без особого приглашения.
Клавка пришла по наущению Ларисы – обсудить с Федосьей день рождения Ларионова. Федосья сказала, что хозяин был не в духе, еще испытывал боль от травм, и вряд ли «сюрпризы» придутся ко двору. Но Клавка убедила ее, что задумка Комитета непременно майора обрадует.
– Сказать тебе правду, – выдохнула Федосья, – ты лучше меня знаешь, что его обрадовало бы. Да только нам это не под силу.
Клавка задумалась.
– А что, если пойти напрямик и сказать ему, мол, Комитет просит отметить ваш день рождения, потому что Комитет хочет вас поздравить! Если он нас пошлет по Тверской-Ямской, мы не обидимся, а если согласится – порадуемся. И если согласится…
Клавка долго объясняла стратегию проведения дня рождения, а Валька махала рукой и смеялась над Клавкиной простотой. Было решено предложить ему на завтра заседание, но только ближе к вечеру. Федосья с Валькой договорились заранее заготовить ужин – на всякий Валькин случай.
– И мяса побольше, – подмигнула Клавка.
– Иди уже, наглое твое рыло! – засмеялась Валька.
– А что? Приятное и полезное надо совмещать. Чего ж на халяву не пожрать? Мясо-то, уже забыли, как пахнет!
Федосья в тот день подгадала время и обратилась к Ларионову с пожеланием Комитета встретиться вечером. Ларионов заволновался.
– А отчего же вечером?
– А, так это того… раньше план не готов у них будет, – замялась Федосья.
Ларионов пожал плечами и согласился. Он был уверен, что Вера не придет.
Весь следующий день, выходя на улицу, заглядывая в библиотеку, он пытался встретить Веру. Но ее нигде не было видно. Она, как прежде, избегала его. Конечно, она не придет. Он был печален; ходил из комнаты в комнату, изнывая от тоски. Федосья позвала его часов в шесть в библиотеку. Она сказала, что там его ждала Лариса с каким-то важным делом.
Лариса действительно ждала в библиотеке. Она округлилась и стала выглядеть не такой немощной, как обычно. Ларионова радовала ее беременность. Он боялся даже думать, как хотел бы стать отцом, как чудесно было бы видеть беременной любимую женщину.
Лариса приветливо поздоровалась с Ларионовым и принялась объяснять ему что-то про занятия с зэками. Ларионов недоумевал, отчего это надо было делать здесь. Он предложил ей пройти к нему в дом, где собирался Комитет, и обсудить всем вместе.
Открыв дверь, Ларионов еще с крыльца услышал звуки гитары и смех. Он посмотрел на Ларису, но та пожала плечами. Когда они вошли в кухню, перед ним были члены Комитета, Федосья с Валькой, Кузьмич и Полька Курочкина; был накрыт стол, а возле буфета наигрывала на гитаре Вера.
Ларионов опешил.
– С днем рождения, Григорий Александрович! – закричали заключенные.
Ларионов не мог сказать ни слова. Их выходка была за пределами устава любого