Там он достигнет цели.
…Незаметно рос Налай. Казалось, еще вчера он не мог ходить, его приходилось таскать в наспех сшитой холщовой сумке, а сегодня носится быстрее тигра. Конечно, ранняя трагедия отразилась на нем не только внешне, но и внутренне.
Налай научился разговаривать лишь в пять лет, не улавливал многих очевидных вещей. Когда удавалось остановиться на некоторое время в каком-нибудь городе или деревеньке, мальчишка сторонился сверстников, ощущая их ненавистные взгляды.
Калека.
Урод.
…Громада гор заслонила собой весь мир. Каменные пики протыкают небо.
Единственная вытоптанная дорога ведет по выжженной траве, поднимается к двум гигантским валунам, на гладких поверхностях которых намалеваны белой краской глаза и раззявленные рты, и теряется в горных перевалах.
Пахнет гарью.
Трещат цикады.
– Папа, я не хочу туда, – сказал Налай, поправляя сумку с обезьянкой.
– У нас нет выбора.
– Почему? Почему мы не можем жить как все? Постлоим дом и…
– Нет, – перебил Зигват. Перед внутренним взором возникла горящая хижина. – Мы практически у цели.
Сын пожал плечами и первым пошел по тропе.
Зигват было последовал за ним, когда что-то изменилось в окружающем пространстве.
Воздух задрожал, подёрнулся дымкой.
«Нет! Постойте! Не сейчас!»
Он не понял, как оказался с Налаем у входа в заброшенный город.
Отсюда, с каменного возвышения, всё прекрасно видно. На левой стороне раскинулись хлипкие постройки магов – глиняные лачуги, хлева, скособоченные склады. На небольшой песчаной арене под руководством учителей в белых тогах тренируются мальчишки.
На правой стороне зловеще стоит мертвый город. Кирпичные дома смотрят на путников черными провалами окон. Страшно блестят золотые купола.
Отсутствие людей на улицах давит на нервы. За магической школой и за городом возвышаются циклопическая базальтовая стена и не менее циклопический замок – дворец Бронзовой царицы.
И всё это в окружении молчаливых каменных гор.
– Плата за вход.
Перед Зигватом и Налаем возник древний старик в поношенном сером хитоне, протянул раскрытую ладонь.
Его загорелая оливковая кожа лоснится на солнце.
– Плата за вход, – требовательно повторил доходяга.
Кивнув, Зигват коснулся костяной рукояти ножа.
И всё застыло: старик, от ужаса расширивший глаза, замер, как изваяние.
Налай обмер – глаза остекленели, крик так и не вырвался из широко распахнутого рта.
– Не надо, – раздалось за спиной. – Не сейчас.
Обернувшись, Зигват вздрогнул.
Перед ним стоит Яла – живая и невредимая.
– Уходи, не мучай меня.
– Слушай внимательно: недостающие символы, что ты ищешь, находятся в черном замке. Отправляйся как можно скорее. Времени мало.
– Я не понимаю, о чем ты…
Яла печально улыбнулась, в глазах застыли слезы.
– Я люблю тебя, –