ответил Зигват.
Он протянул руку, чтобы снять капюшон с головы сына, но тот опять увернулся, сел перед разговаривающей обезьянкой.
Мерзкая макака изрыгает малосвязанные между собой слова с такой быстротой, словно намеренно его злит.
– Папа, ласкажи о Блонзовой цалице!
– В следующий раз.
– Ну, пожалуйста!
– Хорошо, – легко согласился Зигват. – Но при одном условии: ты снимешь капюшон.
– Не-е-ет…
– Тогда буду молчать как рыба.
Сын покорно выполнил просьбу.
Его лицо напоминает сырое тесто – рыхлое, исковерканное белыми шрамами. Красная лысина будто открытая плоть. Нижней губы нет. Взгляд глубоко запавших под тяжелыми надбровными дугами глаз пронизывает до глубины души.
Это взгляд старика – не шестилетнего мальчика.
– Скоро всё изменится, – пообещал Зигват. – Ты мне веришь?
Налай кивнул.
– Ты обещал, – заметил он.
– Конечно. Слушай внимательно. Некогда люди жили лишь в этом городе в горах. Боги, выполняя заветы создателя всего сущего, великого Баамона, боролись с чудовищами, что заполонили весь мир. О, это были темные времена, Налай.
– А как выглядели эти монстлы?
– Некоторые терлись мерзкими рожами о сами небеса, – сказал Зигват. – И напоминали сразу и ящериц, и львов, и летучих мышей. Другие же едва достигали коленей человека, однако их яд мог убить сотни! У кого-то были лапы, у кого-то – руки и ноги, оканчивающиеся острыми когтями.
Обезьянка попыталась было раскрыть рот, но Налай вовремя сунул ей кусочек изюма.
– Правила единственный городом людей богиня Жаатра, – продолжил историю Зигват, садясь поудобнее у стены. – Или как мы её сейчас называем – Бронзовая царица. Никто из свиты или смердов не видел её настоящего лица, ибо она всегда носила маску. А тело скрывали бронзовые доспехи. Великий Баамон создал Жаатру для управления людьми, лишил части божественности, дабы она могла понимать проблемы своей свиты.
Завороженно слушая, Налай извлек из глубокого кармана рубахи четки, протянул отцу. Тот благодарно взял их, теплые деревянные шарики заскользили между большим и указательным пальцами.
– Верховный бог строго наказал Бронзовой Царице: её истинное лицо не должны увидеть больше двух человек, иначе она погибнет. Долгих десять лет Жаатра правила городом. За это время никто не умер от клыков и когтей чудовищ, никто не голодал и не знал нужды. Но из-за частицы человеческого в себе Бронзовая Царица влюбилась в своего слугу и разделила с ним постель.
Зигват умолк на мгновение, отпил из фляги солоноватой воды.
– Прошло два года. Поддавшись гордыне, слуга захотел стать царем, но не мог уговорить богиню. Знать, само собой, пронюхала о тайной связи, задурманила мозги бедняге сладкими речами. Мол, пусть он отопрет двери царской спальни, знать как бы случайно застукает его и Жаатру в одной постели. После чего слуга взойдет на престол. Так и было сделано…
Давая сыну обдумать услышанное, Зигват принялся зажигать свечи.
– А чем закончилась эта истолия? – спросил Налай.
– Когда