Но это всё – показное. На деле он настолько ранимый, что любая мелочь способна увести его в бездну. Внешне он немногословен, порой груб и при любой попытке узнать, как у него дела, ощетинивается. Однако Лиогвен подмечает любые внутренние изменения окружающих. В одиночестве ему комфортно потому, что чужая боль делает больно и ему. Он погружается в людей с головой. Уязвимый, чуткий, добрый, искренний, честный и сильный – такой он.
Даже от такой небольшой речи на лбу выступили градины пота, во рту пересохло.
Миа пошатнулась.
– Могу возразить, – сказал «отец». – С детства Лиогвен обладал слабым характером. Если бы я ему не помогал, он бы ничего не добился. Любое занятие ему быстро наскучивало – приходилось силой заставлять его выполнять поручения. Смешно, но он до десяти лет не умел даже завязывать сандалии. Тупость, лень, апатия – вот его основные черты. Правда, я совершенно не учел еще одну его «способность». – Существо сделало особый акцент на последнем слове. – Жестокость. Ради своих целей мой сын не гнушается ничем. Смерть других его даже забавляет. И глубоко внутри он об этом знает. Пустой, с мертвой душой, ни на что неспособный, глупый – такой он.
Лиогвен весь трясся.
Глаза его блестели, однако ни одна слеза не скатывалась по щеке. Под скулой вздувалась жила, готовая порваться. Лицо было белым, точно мел.
– Ты… Ты… – Он с трудом выплюнул первые слова. – Жалкое отродье! Мне стыдно понимать, что ты мой отец, кровь от крови, плоть от плоти! Ты лжешь в каждой детали! И говоришь так, будто знаешь меня насквозь, будто читаешь мои мысли. Но это неправда! Неправда! Я другой человек! А тебе не дано постичь других! Всю свою жизнь я терпел твои выходки. Когда ты орал на меня или на маму, я молчал. Не сопротивлялся. Когда ты бил меня или маму, я ждал только твоей усталости. Я был слишком маленьким – и не мог дать отпор. А заступиться за меня было некому. Ты убил маму! Отравил её! Уничтожил того человека, что любил меня всем сердцем. И я не забыл. Долгие годы я копил злость и ярость, чтобы отомстить. – Он опустил голову. – Веришь или нет, но твоя смерть принесла покой. Удовлетворение. Я не стыжусь своего поступка. Можешь говорить, что угодно. Можешь играться с нами. Но я останусь уверен в одном: я тебя никогда не прощу. Твоя смерть стоила того. И я способен на чувства. И я люблю Мию. И я хочу, чтобы она жила…
Она отвлеклась на звездное небо лишь на миг, – и взгляд замер на призрачных волшебных шпилях.
Снова реальность, настоящая жестокая реальность, отошла на второй план.
Миа собрала волю в кулак и…
Голоса Лиогвена и существа доносились словно за тысячи стадий от неё.
– …Не… лю…
– Я… уй… ир…
– …Как… ей…
– …Та… жи…
А звездное небо всё приближалось к ней.
До ушей доносились радостный звон колоколов, возгласы ребятишек, шум листвы деревьев, пение птиц. Воля сдавалась под напором такой красоты: низкие домики в окружении садов, лабиринты аллей с фонтанами, огромный порт с тяжелыми кораблями.
Миа попыталась отогнать видения, закрыть глаза,