успокойся!
Зигвата словно ледяной водой окатили.
Брови удивленно поползли вверх. Лицо сына перепачкано в крови, под правым глазом вспухает здоровенный синяк, на лбу тянется длинная царапина. На плаще расползаются алые пятна.
Дрожащими руками Зигват принялся осматривать Налая.
– Ты в порядке? – спросил он. – Ранен? Дай я взгляну.
– Со мной все холошо. Я испугался, что не успею за тобой. Папа, ты так побежал. И я… Я… Один из послушников плеградил мне путь. Он схватил меня за плащ и… А ты был уже далеко, не видел. Я звал тебя…
Сердце болезненно сжалось, и Зигват обнял сына.
– Всё хорошо, мой мальчик. Мы прорвались.
«Прорвались ли? Послушники так просто не сдадутся».
Он осмотрелся.
Потолки в коридоре высокие, утопают во мраке. Слабый голубой свет вырывается из каменных щелей на стенах – недостаточно светло, конечно, но лучше идти в сумраке, чем в полной темноте.
По крайней мере, одной проблемой меньше.
На ровном каменном полу валяются, укрытые толстым слоем пыли, части статуй: головы героев древности, мускулистые руки и ноги.
– Нам нужно идти дальше, – сказал Зигват.
– Папа…
Налай не договорил, нижняя челюсть задрожала, на глазах выступили слезы.
Всхлипнув, он распахнул большой нагрудный карман.
Всегда гладкая шерсть обезьянки сейчас торчит мокрыми колтунами, тщедушное тельце скрючено, когтистые лапки безвольно лежат, большие желтые глаза остекленели и смотрят в пустоту.
Бедное животное отмучилось.
– У мага был нож, – выдавил из себя Налай, борясь со слезами. – Я лванул вперед и думал, что плоскочил, но лезвие скользнуло по карману… Папа… папа, сделай что-нибудь!
Зигват бросил:
– Когда найдем недостающий символ, сможем оживить Аузяна. Налай, у нас мало времени.
– Я больше не могу, пап. Я хочу, чтобы это всё закончилось!
– Мы практически у цели. Осталось всего ничего.
– Ты всегда так говолишь! – обиженно воскликнул Налай.
– Только не в этот раз. Всё, вставай и пошли.
Он попытался было подняться, но ребра отозвались чудовищной болью – словно великан ударил в солнечное сплетение.
Хрипя, Зигват подцепил кончиками пальцев робу.
Ситуация хуже некуда: одному из послушников удалось сильно достать его.
Рана в боку глубокая.
Крови натекло столько, что штаны противно прилипают к ногам.
«Я дойду».
– Налай, помоги, пожалуйста, встать. И дай саблю.
Глава 10
– Ты самый сильный, любимый. И у тебя всё получится.
– Действительно так считаешь?
– Конечно! Иначе я бы выбрала другого. Ты всего добьешься.
– А вот отец в детстве говорил, что я закончу бродягой в канаве.
– Он просто пытался лишить тебя опоры. Чувствовал свою слабость.
Узкие коридоры-лабиринты сменяются просторными залами, где от холода кожа покрывается мурашками.
Бронзовые, мраморные,