вздыхает. – В казарме буду жить? В ночи по зову сальпинги подниматься, как солдат?
– Ты привыкнешь к гарнизонному ритму, – утешает уволенного гегемон. – В казармах обретёшь много хороших друзей. Голодать ты не будешь. Каждый день хлеба ломоть и похлёбка горячая. Чем не счастье, товарищ?
Зелос удаляется в сторону конюшни, позже приносит небольшую кожаную суму с пожитками возничего.
– Извини, дубину тебе не отдам. Теперь я буду ею справляться.
Раб и возничий прощаются. Гегемон и его новый оруженосец уходят в сторону города. Вместе с ветром до Зелоса доносится обрывок разговора:
– …Не получилось обаять богатую вдову. Какая, право, жалость! Неужели я страшный?
– Нет, ну что ты, Фитал! Ты красавец. А вот она – сухая бесцветная жердь, желчи едкой полна до самых волос…
Солнце садится за горизонт. Закат окрашивает небо в нежный багрянец.
– Отдалились ли мужланы от дома? – За воротами раба скрытно поджидает хозяйка. Зелос вздрагивает от неожиданности.
– Это вы про того ушлого гегемона и нашего Мелеагра? – уточняет Зелос. – Пошли под ручку по дороге. Можете не скрываться. Вас им не увидеть, дорогая хозяйка. Ждут нашего Мелеагра суровые казармы, так сказал гегемон.
– Я всё слышала! – Анаксо шутливо присвистывает. Меж тем Зелос закрывает ворота на засов. – Обаять вдову захотелось пройдохе.
– Кто же будет возничим теперь? – вопрошает удивлённо раб.
– В возничие Мирину-кухарку назначу до той поры, пока замену лучшую не подыщу. – К Анаксо вновь возвращается весёлое расположение духа. Парфюмер поёт: – Ко мне только что сватался неумело, совсем неумело важный такой гегемон мистофоров. Сотня лихая под ним. Вот он какой, бравый зазнайка! Пришёл, как услышал обо мне. Корысть его ко мне позвала. Запылился с дороги, так поспешал за вдовьим добром, что даже подарок малый не приготовил желанной невесте.
– Вы же ему даже слова сказать не дали, дорогая хозяйка. – Раб разделяет веселье. Улыбается что есть сил. – Ах, если бы он распалился, себя б выставил напоказ, а вы бы слушали-слушали, поощряли заносчивые речи, соглашались, улыбались и нежданно вдруг… ему отказали. Вот было б представление! Вы… вы… вы каменный утёс, а он – утлое судёнышко. Разбились в щепы надежды жадного солдафона! Комедия!
– Да, ты, наверное, прав Зелос. Мало я посмеялась. Надо было дать занятное представление. Не сообразила, беда, упустила себе развлечение! Он не первый искатель лёгких богатств. Я свободу свою ни на что не променяю. – Анаксо громко смеётся. – Но он был такой очевидный в корыстности намерений, а я так устала. О, какой выдался пёстро-роскошный день! Волшебное сновидение ему подходящее имя. Базилея такая красивая, изящная дама весьма утончённого вкуса! Беседу неспешно вела с базилевсом при мне. Музыкой славной-прекрасной раздавались её наставления.
– А наш-то найденный варвар того… как-то с музыкой связан, – таинственным тоном шепчет