рассеивались, уплывали с клочьями тумана. С минуту я стояла молча, не в силах побороть робость, потом пришли досада и злость: что ж я, зря бежала утром через лес, царапалась о бурелом, мокла в ручье? И вот на остатках смелости, на подкатывающей волне злости я шагнула вперед.
– А… А что вы делаете? – конечно ничего глупее я сказать не могла.
Он обернулся на мой голос, и только после этого я запоздало сообразила поклониться и пробормотать:
– Здравствуйте, барин…
– Здравствуй, дитя, – молодой господин смотрел на меня с интересом, словно на любопытную лесную диковинку, и улыбался самыми уголками губ. – Ты здешняя вила?
– Я… Нет. Я из Кдыне… – кровь жарко прилила к лицу: наверно, я покраснела до ушей.
Что еще сказать? Барин молчал и все так же едва заметно улыбался. Я прищурилась…
Вихрь, светящийся вихрь кружил над Страшным камнем, проходя сквозь ствол дуба. Вихрь, опасный для всех, а прежде всех – для себя самого, – и сердцем этого вихря был красивый черноволосый парень, который сидел напротив меня, улыбаясь и рассеянно вертя травинку длинными пальцами… Откуда и взялась смелость, – не думая больше ни о чем, я сказала то, что занимало мои мысли, так как было перед глазами:
– Вы знаете, что вы – огненный вихрь?
– Вихрь? – черные брови чуть двинулись кверху, полуулыбка стала улыбкой. – Почему именно вихрь? Может я, скажем, гром небесный? Или дух короля Крока?..
– Никакой вы не дух! – перебила я. – Все люди кругом – тихие омуты, есть водовороты, – их меньше, а есть вихри, – их совсем мало.
– Интересная теория, – его улыбка стала шире, травинка выпала из пальцев. – Правда необычно, я бы даже записал это. В тихом омуте, как положено, водятся черти, в водоворотах, скажем, русалки… И только вихрь всегда одинок… И что же дальше?
Молодой барин смотрел насмешливо: что, мол, взять с глупой девчонки, к чему ей верить? Глаза у него были почти черные, словно самые глубокие озера в полночь, только на сей раз не грустные и безнадежные, как у смертельно больного, – а хорошие ясные глаза человека, который хочет жить… «Не жилец, – снова прозвучал в памяти голос моей бабки. – Дунет ветер, – взлетит к небу, и не воротишь».
– Это – не… как вы там сказали! – выпалила я. – Это – чистая правда! И это не просто важно, – это опасно!
Он примирительно поднял руку:
– Ладно, как скажешь. Откуда же ты узнала, что я – тот самый опасный вихрь?
– Откуда? Да вы сами на себя гляньте!
– Договорились, дома непременно посмотрюсь в зеркало, – граф с улыбкой поднес руки к лицу, разглядывая их. – Но сейчас не вижу ничего необычного.
– Да надо ведь не просто смотреть! – снова перебила я. Меня словно несло по кочкам, я не могла остановиться. – Надо вот эдак, прищурившись, чтобы все перед глазами расплываться начало. Ну? Поглядите на меня, видите? Я – водоворот!
Молодой