ты меня, отец? Ведь ты добр и мудр. И не вполне уже человек. И тоже любил…
Не суди. Прими вторую мою попытку понять и принять себя. Еще одна рука легла в мою. Узкая, бледная ладонь тайны. Дверь в будущее открыла жрица, вещая жена с повязкой на глазах. Ни о силе, ни о сути своей не ведающая. Такая же, как я?
Любовь и жалость к тебе убила Эри. Любовь и жалость к тебе убьют и ее? Или мне все же придется вызвать тебя на бой? Сказать, хоть не хочу того: «Я пришел тебя убить!»
Лина. Обстоятельство двенадцатое
Утро встретило пасмурным светом. Костер еле тлел. Поворочавшись и поняв, что лежит на груде сучьев, она сжалась в ком, туго подтянув колени к животу. Рука нащупывала сползшие складки. Где он там запутался этот покров?
Вчерашнее вспомнилось. Навалилось и стало грызть. Сна как не бывало. От покрова шел приятный запах. Очень, таким, занимательным делом было лежать и принюхиваться, ловя какие-то незнакомые, порой странные, ноты – то откровенная петрушка, то изысканнейший, сложный аромат дорого парфюма.
Сара не видно… Вот, черт и дьявол! Теперь он занимал в мыслях какое-то краеугольное место! Понимаете, архаический головорез он.. Целитель и отец родной… Замес прям из комикса. Рука вон даже не болит, забылось, что есть… В прошлой жизни, помнится, менее всего заботило чье-то отсутствием по утру…
Гнездо потихоньку отпустило, хоть и пыталось поначалу цеплять какими-то колючками и сучками. Ощущалась, как обычно с утра, блаженная устойчивость мозгов. Та самая критическая масса здравого смысла, которая позволяет с приятностию начать новый день. Без нытья этого всего: «А зачем я вообще выбралась из постели?» Обстоятельства, однако, к вопросам подобным располагали. Как бы так притвориться на весь день спящей, а лучше мертвой? Временами снова накатывало, что все приснилось. Но всплески со временем становились короче, превратившись, в итоге, в такое чирканье спички: «А, может…». «Нет, не может и не будет…». Предстояло привыкать.
Продрав глаза, в первую очередь надлежало заняться покровом. Выпутать из сучьев, сложить почтительно – стоил того. Тепло в нем, сразу сон приходит. И, вообще, штука такая волшебная, если вспомнить.
Однако, на фоне всех благ отдохнувшего организма, пробирал стыд. Теоретически, если спит один, у костра должен бодрствовать другой. А Сар, знаете ли, галантно не будил ее всю ночь. Значит, умываться должен особенно усердно, чтобы о прошедшем бдении позабыть. Свинья она, все-таки…
С таким настроением брелось среди мокрых кустов, к тому же было невдомек, зачем ей, пожилой даме на третьем десятке лет, ходить за подобным мужчиной хвостом. Но найти надо было, а вдруг что случилось… И вообще…
Впрочем, вранье все. От начала и до конца. Увидеть его хотелось невыносимо, страшно было, что пропал. Вот найдется, тогда жизнь может продолжаться. И страх, и любопытство, и еще черт знает что, сводящее с ума. Примерно так же подрастающий ребенок лезет в родительскую постель, опасаясь задавать себе вопросы, и еще раз поддавшись безотчетному