Впрочем, на фоне обычной реакции присутствовало нечто странное. Дурнота от неизвестно откуда взявшегося страха. Так бывает, когда видишь какое-то очень нестандартное поведение значимого человека, и с ужасом отмечаешь: «Он совсем спятил…» Это такой вот северный бог, занят подобным…
Уйти помешало, то, что Сар резко обернулся. Лицо его ничего, ровным счетом, не выражало. Этакий остывший блин. Рот приоткрыт, взгляд, что называется, цепкий. Когда быстро скользя по тебе глазами, человек смотрит без участия, прикидывает варианты. Там больше инстинкта, чем сознания. Потом взгляд остановился, и она поймала себя на паническом желании припустить со всех ног. В голове опять звенело. И теперь было слишком хорошо известно, что это значит. Но не получилось сделать ни шага. Покорно подошла и села на бревно.
Уже знакомая реальность стеклянного короба навалилась со всей мощью. Она сидела очень прямо, сложив руки на коленях, и видела себя и Сара как бы со стороны.
Серая одежда многое отбирала у его образа, привнося ненужные холодные ноты. А на самом деле он был золотым, бело-желтым, сделанным и окрашенным в точном соответствии с местностью, где жил. Когда загар напоминает кору сосен, волосы – выжженную солнцем траву, а глаза – голубоватое северное небо. Вблизи, в неярком дневном свете, его лицо казалось обыкновенной бледной физиономией европейца, с россыпями веснушек, неровным цветом кожи. Но было в его образе что-то волшебное, сверх реальности. Человек этот, казалось, излучал свет, воспринимался с тем восторгом, с каким глядят обычно на симпатичных кровных родственников, сильных и удачливых, с яркой, благополучной судьбой…
Она улыбалась и могла бесконечно, вот так, его разглядывать. Любая черта имела какое-то краеугольное значение. Как открытие, неожиданное откровение.
Кончилось все быстро. Заныла голова, стало холодно. Она сжалась в комок и отодвинулась. Пережидая приступ боли, терла плечи, будто сильно замерзла. По спине бежали мурашки.
Сар сгорбился, оперся рукой о ствол и часто дышал. Потом мотнул головой, выпрямился.
– Нет, не могу так!
Она насторожилась.
– Как?
– Выполнишь любую мою прихоть, умею к тому склонить.
Вот такой. В чистом виде гуманист. Глядите на него и восхищайтесь…
В телесности Сара было много от дикого животного. Та же непринужденная собранная пластика, та же зависимость от мира эмоций, стремительно и неуловимо меняющих позу и выражение. В данный момент он стыдился. Щеки и нос пересекла широкая красная полоса. Ногу согнул и поставил так, чтоб служила какой-никакой преградой.
– Ну и что уставилась? Хочешь сказать, что сама этого не делаешь?
Она усмехнулась. Вид у парня был взъерошенный. Брови низко нависли над глазами. Можно было даже представить его старым, когда эти золотые дуги станут серебряными и прикроют глаза наподобие зонтиков.
Поразительное все-таки существо! Вот, что