то после переезда в Айову начала курить постоянно. Правда, забеременев в первый раз, бросила, держалась, пока носила Венди, и сейчас держится, потому что кормит грудью Вайолет.
– Одна из немногих радостей земных, благодаря которой мне, возможно, удастся сохранять рассудок, но…
– А мы, значит, тебя не радуем – я и девочки?
– Радуете. Только я сейчас про земное говорю, а вы мне с неба посланы и к материальной сфере отношения не имеете, счастье вы мое непостижимое.
Прозвучало чрезвычайно романтично и в то же время невыносимо печально.
По возвращении домой Мэрилин бросилась в детскую, а Дэвид остался рассчитываться с соседкой. Когда она ушла, Дэвид принялся намазывать хлеб арахисовым маслом и джемом. Сделал бутербродов побольше – Мэрилин на приеме почти не ела – и понес блюдо наверх. В спальне он застал следующую картину: Мэрилин укачивает Вайолет, а свободной рукой гладит по спинке Венди, сладко спящую у нее на коленях. Слава богу, его жена снова дома, снова с малышками и не обязана оправдываться за то, что вообще живет на свете, перед высоколобым подонком; избавлена от беспокойства о собственной интеллектуальной незрелости. Мэрилин подняла взгляд на Дэвида, и у него колени стали как ватные.
– Слушай, мастит ведь сразу проявляется? В смысле, если бы он у меня был, я бы видела? – Мэрилин чуть нахмурилась и добавила: – Венди нужно подгузник сменить. Сделаешь?
Фраза «Наши лучшие дни» превратилась у них в семейный мем. С тех пор, стоило им повздорить, либо Дэвид, либо Мэрилин вслух ее вспоминали.
Глава девятая
Со времен адвокатской практики Вайолет крепко помнила, как следует себя вести, когда дело пахнет скандалом. Надо пресечь слухи в зародыше; как только пресечешь – ситуация из-под контроля уже не выйдет. Этот же подход она применила к ужину с Джоной. Мэтт всячески выражал крайнюю степень обеспокоенности, любое упоминание о приходе к ним Джоны встречал гримасой, в которой легко читалось: «А ты точно этого хочешь?» И даже больше: «Не собираюсь тебя останавливать – ведь одуматься ты должна сама». Вот почему перед ужином с Джоной Вайолет внутренне собралась, словно перед судебным процессом. Наличествовало тут и классическое, детское какое-то «назло» – куда же в браке без духа противоречия, какая жена не переживает время от времени импульсов поступить наперекор мужу?
Увы, никто почему-то не написал пошаговую инструкцию «Как представить мужу своего внебрачного сына-отказника». И аналогичную – как его же представить своим законным, желанным детям, об отказе от которых и речи не шло, и намека на мысль не возникало? За неимением особых рекомендаций Вайолет обеспечила доставку пиццы на дом (пицца ведь всем по вкусу, не так ли?) и удостоверилась, что вина в доме хватит для нее и Мэтта. Объяснила, как умела, Уотту с Эли: семьи бывают разные, пятнадцать лет назад мама была совсем-совсем другая – даже не знала, что папа живет на свете. Короче, у них есть старший брат. Правда, брат он лишь наполовину, но это неважно. Его зовут Джона, и сегодня он придет к ним ужинать. Мальчики выслушали новость стоически, однако Вайолет не обольщалась.