неспособная ничего добиться, чувствуя, что ей больше нечего терять, она не отказала себе в удовольствии обрушить на врага поток упрёков и оскорблений. Я слышу, как эта разгневанная женщина даёт волю своей ярости и изрыгает против Тиберия свои грозные проклятия. Подобно Гекубе, обезумевшей от горя, она в конце концов превратилась в собаку; но Тиберий больше не тот слабый человек, каким был раньше: разврат воспламенил его, вкус к крови развился, он стал хищным зверем в своём логове. Тиберий приказывает центуриону ударить свою пленницу; Агриппина удваивает оскорбления, Тиберий приказывает удвоить удары; последний, более сильный удар выбивает ей глаз. Ужасное зрелище, достойное варварских времён! Борьба, более подходящая для мегеры с городской площади и палача из Субуры! Ожесточение двух безудержных амбиций, которые в конце концов схватились врукопашную! Высшее позорище власти, которая разжигает и удовлетворяет такие страсти среди членов одной семьи! Наказанная, опозоренная рукой подлеца, Агриппина была отправлена на остров Пандатерия, где вскоре должна была умереть. Гибель Сеяна ничего не изменит в её судьбе; правда, его сторонники, увлечённые местью и ставшие доносчиками, отомстят сторонникам павшего фаворита. Тиберий, возомнив себя великим судьёй, будет без разбора карать всех, кто поднял голову, пока Рим не погрузится в молчание и ужас.
Напрасно Агриппина с лихорадочным нетерпением ждет новостей, которые привозят ей лодки с побережья Италии: каждая новость становится источником страданий. Однажды это ее любимый сын, Нерон, который погибает в муках на острове Понтия. Его не убили, нет, солдат лишь угрожал ему смертью; он показывал ему приказ о переводе в Рим, с удовольствием давал потрогать петлю, которая послужит для удушения в Мамертинской тюрьме, крюк, который будет вонзен в его грудь, чтобы тащить его по лестнице Гемоний: растерянный, испуганный, бедный ребенок согласился умереть. В другой день это ее второй сын, Друз, испускает последний вздох на Палатине. Удерживаемый в подземных камерах, он лишен пищи. Его крики разносятся по дворцу до самых оснований, их записывают. Он проклинает Тиберия и обращается к богам с мстительными молитвами, его проклятия и желания собирают как преступления. Он пытается вырваться силой, когда у него еще есть немного энергии, его бьют, бросают обратно в тюрьму, и виноградная лоза центуриона обрушивается на сына Германика. Обезумевший от голода, стремящийся выжить, Друз пожирает свои матрасы: когда он умирает, его рот и желудок оказываются полны набивки. Это не просто анекдоты, собранные наспех, это официальные заявления. Центурион Эций, вольноотпущенник Дидим предстали перед сенатом, зачитали свои записи, похвастались своими деяниями, с похвалой упомянули рабов, которые помогли им погубить Друза, а затем удалились, в то время как сенаторы, потрясенные, не проронили ничего, кроме слов благодарности. Агриппине больше нечего было узнавать или страдать; она сама