природу своих исследований. Но разве у него был выбор?
Те, кто правил этим городом, этим королевством, не оставили ему иного пути. Они отравили всё вокруг своей жадностью, своей жестокостью. И если для исцеления этой болезни требовались особые средства… что ж, пусть так. В конце концов, разве не говорят лекари, что иногда горькое лекарство необходимо для исцеления?
Лестница в доме Крамера скрипела под ногами Томаса, когда он поднимался к комнате его сестры. Три капли эликсира, принятые перед визитом, обостряли каждый звук, каждый запах. Болезнь… её присутствие он почувствовал ещё внизу – тяжёлый, удушливый дух, пропитавший даже дорогие гобелены на стенах.
Беатриса Крамер лежала в постели, окруженная подушками из венецианского шёлка. Её лицо, когда-то красивое, теперь напоминало восковую маску. Только глаза – яркие, лихорадочные – выдавали, что в этом изможденном теле ещё теплится жизнь.
Из записей домашнего врача семьи Крамер:
«…и все известные средства оказались бессильны. Господин Крамер не скупился на лекарства, выписывал снадобья даже из столицы. Но болезнь госпожи Беатрисы словно насмехается над всеми нашими попытками…»
Осматривая Беатрису, молодой лекарь уже знал, какое лекарство ей предложит. Не просто отвар от боли – нечто большее. Тот самый новый состав, над которым работал последние недели. Он не только облегчит страдания, но и создаст тонкую, почти незаметную связь между лекарем и пациентом.
Крамер стоял рядом, нервно перебирая свои янтарные чётки. Его собственная болезнь – Томас видел её следы в желтизне белков, в испарине на лбу – тоже требовала лечения. Что ж, у молодого лекаря найдётся лекарство и для него… Особое лекарство.
В своих зашифрованных записях Томас отметил:
«Формула нового состава почти совершенна. Три дня облегчения, потом – неизбежное возвращение симптомов, но уже более острых. И единственное, что может помочь – новая доза. Тот, кто однажды попробует это лекарство, будет возвращаться снова и снова. Не из-за жадности или злого умысла – просто потому, что иначе уже не сможет…»
Из личного дневника Беатрисы Крамер:
«День пятый после начала лечения. Боль почти ушла – впервые за долгие месяцы я могу дышать полной грудью. Но дело не только в этом. Мир словно стал ярче, чище. Даже Якоб заметил перемены – сказал, что давно не видел меня такой умиротворенной. Молодой лекарь обещал прийти через три дня с новой порцией лекарства. Я считаю часы до его визита…»
Крамер расплатился щедро – как Томас и ожидал. Кошель с золотом лёг на стол между ними, но истинная цена была в другом. В глазах ростовщика молодой лекарь видел то, что не купишь ни за какие деньги – надежду. Надежду человека, чья власть над чужими жизнями бессильна перед лицом собственной болезни.
«Позвольте мне осмотреть вас,» – сказал Томас с самой невинной улыбкой. «Это поможет приготовить лекарство, которое подойдёт именно вам…»
Крамер согласился,