пустоту смерти. Что-то, что напомнит им, что я древний, как сам мир.
Ревущий ветер несет меня вверх по темному туннелю, окаймленному черными лозами, которые извиваются, словно измученные змеи, в буре моего прохождения.
Я вылетаю из Ямы в лютый мороз. Я не привык чувствовать холод, жар или что-то еще. Только когда меня вызывают, я испытываю ощущения, и ни один из этих опытов не был особенно приятным. В каждом случае мне удавалось быстро завершить свои дела и вернуться в свое царство мертвых.
На этот раз что-то кажется по-другому.
Металлический привкус крови висит в воздухе, смешиваясь с ароматом благовоний, правильно смешанных и сожженных в нужных количествах.
Вот тела, девять из них – нет, десять. Странно.
Я глубоко вдыхаю, ожидая почувствовать горечь убийства, витающую в воздухе.
Но вместо этого мои чувства пронизывает мягкий аромат поражения.
Это не потерпевшие, а добровольные жертвы. А это значит, что я не могу наказать их убийцу и вернуться в свое царство.
Нет, на этот раз, я крепко и по-настоящему связан.
Для меня это худший возможный сценарий. Это значит, что я попал в ловушку несчастного смертного, сумевшего правильно меня вызвать. Я могу лишь надеяться, что его просьбу будет легко выполнить, и я смогу быстро разорвать эти оковы.
Я ступаю на край Ямы, моя мантия волочится за мной, и осматриваю лесную поляну в поисках своего призывателя.
Это не группа из четырех дрожащих смертных, обнимающих друг друга на опушке леса.
Не десять мертвых тел.
На краю Ямы скорчилась фигура, плечи ее трясутся. Тонкие, окровавленные пальцы сжимают одежду мертвой девушки, и одна снежная прядь волос ниспадает вдоль горла трупа, впитывая в себя кровь. Рядом лежит кинжал, поблескивающий алым цветом.
Это трусливое, хныкающее, беловолосое существо – человек, который призвал и пленил меня?
Этот человек даже не может подняться, чтобы приветствовать бога. Какое неуважение.
Ничто в этой сделке не говорит, что я должен быть любезен со своей призывательницей.
Поэтому я делаю шаг вперед и глухим, космическим, смертоносным голосом божества говорю. «Ну, вот я здесь. Что тебе нужно, смертная?»
Возвышаясь в три раза выше обычного человеческого мужчины, я нависаю над своей призывательницей.
Она такая маленькая, сидит скорчившись подо мной.
А потом она подняла взгляд.
Множество человеческих лиц прошли через мой божественный очаг. Я видел, как менялись их черты, когда божественный огонь открывал все их деяния в жизни, хорошие и плохие. Я был свидетелем широкого спектра человеческих эмоций. От холодной, нераскаявшейся злобы до крайнего страдания и благодарного облегчения.
Эта девушка передо мной – у нее лицо богини и волосы цвета лунного света.
Но ее красота ничего не значит для меня. Я видел красоту смертных и богов. Извращенность и разложение души всегда скрываются за маской красоты.
Нет,