расслабился, но руки всё ещё дрожали. Он выглядел так, будто только что вытащил себя из ледяной воды, но до конца не был уверен, что снова туда не провалится.
– Спасибо.
– Не стоит.
Элиас чуть кивнул в сторону двери.
– А теперь давайте поговорим о деньгах.
Клиент замешкался, потом торопливо вытащил из кармана несколько сложенных купюр.
Элиас взял их, пересчитал.
– Вот так и живём: забираю странное дерьмо и получаю за это копейки. Даже крысы в подвале живут стабильнее, – пробубнил он себе под нос.
Хороший знак: человек готов платить.
Плохой знак: он делает это слишком легко.
Он ещё раз посмотрел на зеркало.
Теперь оно принадлежало ему.
Но от этого легче не становилось.
Элиас взял зеркало за края и осторожно приподнял.
Тяжёлое.
Слишком тяжёлое для своей рамы, как будто внутри спрятали что-то большее, чем просто стекло и дерево. Он медленно снял его со стены, перехватил поудобнее. Вес казался неправильным – словно он менялся, сдвигался, жил своей отдельной жизнью.
– Осторожнее, – негромко сказал клиент, отступая назад.
Элиас взглянул на него.
– Не волнуйтесь. Если оно решит укусить, я подам на него в суд.
Тот не ответил.
Элиас вздохнул, поправил хватку.
– И куда его нести?
– Всё равно. Главное – подальше отсюда.
Он слегка приподнял бровь, но не стал спорить.
Лучше не спрашивать, если не хочешь услышать ответ.
Дождь за окном стучал по стеклу. Город жил своей серой, тяжёлой жизнью, и, судя по всему, в этот вечер в его руки попала еще одна ненужная вещь.
Он шагнул к двери, поднял зеркало чуть выше, чтобы удобнее нести.
– Если оно вернётся, – бросил он через плечо, – не открывайте ему дверь.
Клиент вздрогнул.
Элиас вышел в ночь.
Возле магазина кто-то медленно двигался под вывеской, слишком долго всматриваясь в своё отражение. Потом развернулся и ушёл, но ощущение, что он заметил Элиаса, не исчезло.
Дождь сразу впился в пальто. Где-то вдалеке надрывно взвыла сирена, разбавляя тишину, как порезанный ножом холст.
Холодный, липкий, он не стекал каплями, а сразу пропитывал ткань, превращая её в тяжелую мокрую оболочку. Все было привычно серым – редкие силуэты торопливо пересекали улицы, вывески баров мерцали, будто вот-вот перегорят. Вода в лужах дрожала от вибрации проезжающих машин, а воздух был пропитан смесью бензина, сырости и старого асфальта.
Все было на своих местах.
Элиас шагал вперед, перехватывая зеркало поудобнее.
Зеркало меняло вес, как будто оно решало, когда быть тяжелым, а когда – нет.
Он не любил такие вещи. Не потому что они были страшные.
А потому что не давали объяснений.
Свернув в узкий переулок, он ускорил шаг.
Через пару минут перед ним замаячил старый киоск – единственное светлое пятно в этой дождливой картине.
За прилавком, как всегда, сидел Ларри.
Ларри был частью города, как этот дождь, как тени в переулках.