жасмина, влажной земли и далёких гор, которые раскинулись за пределами замка, возвышаясь над миром, словно стражи её судьбы.
Всю свою жизнь она знала этот сад. Она гуляла здесь с самого детства, бегала между цветущими деревьями, скрывалась за мраморными колоннами, пока няня искала её, кричала её имя с лёгким укором в голосе. Она помнила, как в детстве воображала, что сад – это её собственное королевство, где она может быть кем угодно, кем пожелает, где никто не решает за неё.
Но сегодня сад казался тюрьмой с позолоченными решетками.
Она резко отвернулась, заставляя себя не думать об этом, и сделала несколько шагов вперёд, к фонтану, который стоял в центре сада, окружённый высокой изгородью из розовых кустов. Вода в фонтане была чистой, прозрачной, и Ферида, наклонившись, увидела в ней собственное отражение – чужое, незнакомое.
Сколько раз она смотрела на себя, видела в зеркале своё лицо, знала каждую черту? Но сейчас ей казалось, что перед ней другая женщина, та, которую она не хотела знать. Женщина, которая принадлежит не себе, которая лишена выбора, которой уже дали судьбу, не спросив, хочет ли она её.
– Нет.
Она прошептала это слово одними губами, но внутри себя она произнесла его чётко, ясно, громко.
Она не примет это.
Она не станет чьей-то вещью.
Она не позволит им решить за неё.
Но как?
Как найти выход?
Ферида закрыла глаза и попыталась успокоить дыхание. Ей нужно думать. Ей нужно понять, есть ли у неё хоть малейшая возможность избежать этой участи. Она знала одно: три дня – это всё, что у неё есть. Три дня до бала, три дня до того, как ей представят человека, которого она якобы должна назвать своим мужем.
Она открыла глаза, вглядываясь в солнечный свет, пробивающийся сквозь листья.
Она найдёт способ.
Она должна.
В течение дня Ферида почти не показывалась слугам, избегая бабушку, закрываясь в своей комнате, делая вид, что читает. Но страницы книги оставались непрочитанными, слова сливались перед глазами в бессмысленные строчки, потому что её разум был занят другим.
К вечеру, когда солнце окрасило небо в оттенки розового золота, она наконец приняла решение.
Она найдёт отца. Только он мог вмешаться.
Он был строг, он редко бывал дома, он всегда оставался для неё фигурой далёкой, почти призрачной, но он был её единственным союзником.
Он не мог не понять. Не мог позволить им сделать это с ней.
Ферида подошла к столику, взяла бумагу и чернильную ручку, но, когда наклонилась, чтобы написать письмо, её рука замерла.
А что, если он уже знал?
Что, если он сам согласился на это?
Мысль пронзила её холодной иглой.
Нет.
Она не могла в это поверить.
Она написала всего три строчки.
«Отец, мне нужно поговорить с вами. Это срочно. Приезжайте.»
Никаких объяснений.
Если он захочет знать больше, он приедет.
Если нет…
Она отбросила эту мысль.
Она