плохих детей, есть плохие родители, нет плохих людей, есть дурные обстоятельства…
– И нет неисправимых, есть просто ленивые воспитатели, – закончил за него Корвус. – И в чем-то он даже был прав.
Некоторое время они молчали. Изегрим не хотел мешать брату собираться с мыслями, а Корвусу, оглушенному горем, судя по всему, просто нечего было сказать в ответ.
Наконец, сковывающий произнес столь тихо, что даже чуткие уши Охотника с трудом уловили сказанное:
– Спасибо, что согласился.
– Тебе не нужно меня благодарить.
– Нужно. Это была блажь, глупая, эгоистичная, кровавая. Ошибка, стоившая жизни твоим людям, скольким, кстати?
– Двадцати семи.
– Двадцати семи, – чародей как бы распробовал это число на вкус и нашел его мерзким. – А еще моя слепая ярость поставила под угрозу судьбы миллионов. Ты ведь понимаешь, что война практически неизбежна? А все из-за меня, из-за моей злобы.
Изегрим ничего не ответил, он лишь устало опустился рядом с другом и сел, скрестив ноги.
– У нас был выбор?
– Нет, – последовал ответ Корвуса. – Даже если отмести в сторону чувства, я обязан был бы покарать их, иначе расписался бы в собственной слабости, и результат в итоге оказался бы точно таким же. Вот только…
Он не договорил, да слова и не были нужны. Изегрим прекрасно понимал, что хочет сказать кровный брат.
"Вот только если бы ты не был ослеплен горем, то наверняка сумел бы придумать куда более изящный план".
– А теперь двадцать семь ловчих мертвы, Ковчег, ведущий из твоей горной крепости в Сентий, деактивирован как минимум на год, а королева стягивает войска к столице.
– А почему не к Секундусу? – удивился Изегрим. – Это более очевидный пункт сбора.
– Потому что она боится меня, – коротко проговорил Корвус, и по его тону было видно, что чародей начал приходить в себя – слезы подсохли, в карих глазах вновь появился знакомый металлический блеск, и вообще Вороний Король точно помолодел на пяток лет. – Боится и ждет официального ответа Лория, в этом нет никаких сомнений.
– И что же скажет доблестный Солум?
– Не знаю точно. У него есть моя версия событий, да и вряд ли наш старый товарищ желает ввязываться в бойню из-за злобной гадины. Вот только ты же знаешь: мы все делаем не то, что хотим, а то, что должно.
– Знаю, именно поэтому я сам отправлюсь на переговоры с ее величеством.
– Это опасно.
– И что же она мне сделает? – осклабился Изегрим, демонстрируя зубы, – обдует ветерком? Я выбирался и из куда больших передряг.
– Именно поэтому они будут ждать тебя.
– Кто – они? – насторожился Охотник.
– Пока не знаю, но выясню это. Несомненно одно, интрига такого уровня не по плечу Кэлисте.
– А Амандусу? Я читал трактаты, написанные канцлером Дилириса, он дьявольски умен.
– Возможно, – Корвус нахмурился, – но есть и другие варианты.
Изегрим вздохнул.
– Корв, он мертв, мертвее некуда. Мы с тобой