на стул напротив и, скрестив руки на груди, театрально вздохнула:
– Ох, Иван, Иван… Ну, сколько можно этот социализм качать? Да, медицина должна быть платной. Это мировая практика. Пора уже перестать верить в сказки, что государство будет за всех нас платить. Нынешняя Конституция – это пережиток прошлого, вот и всё.
– Пережиток? – Карагай вскинул брови, его голос дрожал от негодования. – Конституция – это главный закон государства, который гарантирует гражданам право на бесплатную медицинскую помощь. Если вы забыли, Марина Викторовна, вы как журналист должны защищать эти права, а не подлизывать систему!
Завотделом медицины резко распрямилась:
– Да ты, Ивашечка, не правдоискатель, а популист. Ты хочешь раскопать что-то, чтобы стать героем на пару дней, пока это всем интересно. А я занимаюсь реальными проблемами. Я пишу о том, как работают врачи и медсестры, как государство борется с нехваткой кадров. А ты, как всегда, готов устроить бунт на ровном месте.
Редактор, наблюдая за этой перепалкой, осторожно встрял:
– Ваня, я понимаю твое рвение, но ты должен понимать и другую сторону. Ты прекрасно знаешь, что Территориальный фонд медицинского страхования – наш крупнейший рекламодатель. Если ты полезешь слишком глубоко, они могут прекратить финансирование.
– Это я от тебя уже слышал… – разгоряченный разговором, махнул рукой Карагай; редактор обиженно хмыкнул. – Но ты мне вот что, дорогой, скажи: мы что, должны молчать, потому что нам платят? – Он возбужденно вскочил на ноги. – Мы журналисты или мы просто рекламный буклет?
– Это не так просто, – пробормотал редактор, начиная чувствовать, что его аргументы теряют вес.
Шумская усмехнулась, наблюдая за его растерянностью:
– Видишь, Ивашечка? Всё это не так просто, как тебе кажется. Ты думаешь, что мир чёрно-белый, но на самом деле он серый, и тебе нужно с этим смириться.
– Смириться? – Иван снова повернулся к ней. – А что насчёт того, что люди умирают, потому что не могут получить квалифицированную помощь? Что насчёт того, что люди вынуждены продавать свои дома, чтобы оплатить операцию для близких? Ты считаешь, что с этим тоже нужно смириться?
Журналистка издала короткие смешки, которые можно было счесть за карканье старой вороны, настолько они были скрипучи и бездушны.
– Умирают, говоришь? Всегда кто-то умирает, Ивашечка. Мы не можем спасти всех. И твои расследования ничего не изменят. Ты просто хочешь посеять панику.
Редактор снова оторвался от бумаг.
– Я тоже не понимаю, Ваня, зачем ты это делаешь, – строго начал он и отвел глаза в сторону. – Мы можем потерять финансирование. Как ты не можешь понять? У тебя уже и без того хватает тем. Зачем тебе еще в медицину лезть?
Карагай с нескрываемым разочарованием посмотрел на редактора. С этим человеком он работал бок о бок не один десяток лет. С этим человеком была выпита не одна бутылка водки…
– Потому что вы можете об этом молчать, а я не могу, – с вызовом ответил он. – Я не могу сидеть и просто