сигнал. Блаженно откинув голову на подушку, залился заразительным смехом. Кирилл осторожно выглянул из-под своего укрытия с таким видом, будто вот-вот кого-нибудь убьет.
– Хорошо вам, бессовестным, спится? – протянул он. – Ксюша, а ты как, нормально выспалась?
– Я? – Девушка мигом вспыхнула, вспомнив, каким теплым и уютным было плечо Артема, к которому она непроизвольно прижималась половину ночи. – Ну… да. Отлично.
– Вот только не поддакивай Распутину, ясно?
– Поддакивай Распутину! – бодро отозвался Артем и рывком сел на постели, заставив всю кровать зловеще качнуться. – Ну что, зарядка?
– Какая зарядка?! – Кирилл снова спрятался под одеяло.
– Строганов, вставай, кончай стонать! – Артем ухватился за друга, активно потрясая его за плечо. – Отжиматься пойдем.
– Куда? – протянул Кирилл.
– Не куда, а от чего! – Артем снова толкнул его в плечо. – От пола! Давай, прозаик, шевелись! А то у тебя, кроме мозга, ничего не работает.
– Неправда!
– Погнали наши городских! – Распутин бодро откинул одеяло и тут же перескочил через Кирилла. Тот только сдавленно крякнул. – Картофель! Атас, утро.
Картошке не нужно было повторять дважды. Сладко потянувшись, она зевнула и метнулась за хозяином.
– Ты бы надел хоть что-нибудь! – крикнул Кирилл в спину другу.
– Нормально, трусы по колено греют мою душу… – Артем открыл дверь на веранду и затрясся. – Ужас, дубак какой! Картофель, стартуй за огород. Не вздумай мне опять в парник навертеть.
Собака азартно гавкнула, словно соглашаясь, и пулей рванула прочь. Громко провозгласив что-то про гордого варяга, который не сдается врагу, Распутин ворвался в прохладное утро. Казалось, таежный воздух прогнал остатки психосоматики, и закаленный Артем вновь был готов сворачивать горы.
– Доброго утра, – мрачно заключил Кирилл, и Ксюша снова засмеялась.
– Да ладно тебе! – Она поднялась на локте, сонно почесывая глаза. – Разве не поэтому ты с ним дружишь?
– Именно поэтому, – тяжело вздохнул Кирилл, закутываясь в одеяло, словно в плащ. – Пойду поищу себе глухой свитер. Ты случайно не видела где-нибудь такой?
– Мой не трогай, – хмыкнула Ксюша, возвращаясь на подушку. – Я его первая у Артема откопала.
– Вот оно, сестринское сердце… – пробурчал он. Плотнее кутаясь в одеяло, грустно поплелся в сторону веранды, чтобы порыться в шкафу в поисках чего-нибудь теплого. Утро, в отличие от дней, которые по-прежнему щедро грели, встречало прохладой, как бы напоминая, что за окном уже не июль, когда солнце с первыми лучами начинает выжигать все живое.
Ксюша выбралась из кровати, собирая одежду. Вещи, оставленные слишком далеко от обогревателя, словно специально напитались ночной сыростью, сделавшись еще прохладнее. Укутываясь в свитер, она зашла на веранду и тут же сморщилась от утреннего холода. Пронизывающий осенний воздух ущипнул ее и без того заледеневший нос.
На влажной траве сосредоточенно отжимался Артем, выдыхая через зубы каждое свое движение. Его галоши