время Михаилу понадобилось, чтобы вспомнить: кто он? Как его зовут? Где он находится? Что с ним произошло?
Потом он вспомнил последнее, что видел. Это был то ли пень, то ли доска, то ли крупный кусок дерева. Король попытался пошевелить руками – получилось. Пошевелил ногами – вроде, тоже получилось. Он дышал, значит, был жив.
Правый глаз заливала струйка крови. Девушка-санитар тут же вытерла её. Левый глаз не открывался. Михаил попробовал пошевелить головой, но это принесло только волну адской боли. Голова гудела, и по ощущениям казалось, что вот-вот расколется на части.
Он попытался что‑то сказать, но не услышал собственного голоса. Хотя девушка что‑то ответила – он понял это по движению её губ. «Господи, я ничего не слышу. Я абсолютно ничего не слышу», – с ужасом подумал он. Вокруг стояла неестественная давящая тишина.
Сколько времени прошло с тех пор, как он отключился? Началось ли сражение? А вдруг оно уже закончено? Мы выиграли или проиграли? Мысли понеслись вереницей, но ответов у короля не было.
___________________
На центральном редуте творился настоящий ад. После взрыва порохового склада видимость упала до пяти метров – всё заволокло дымом и гарью. Никто не понимал, где находится противник: атакует ли он уже, или это пока только артиллерийский обстрел. Ещё больше никто не знал, что делать в такой ситуации, поэтому все бездействовали.
Первый залп противника принёс в ряды солдат лишь воодушевление. Второй обрушил на них дикий ужас, ударную волну и дым от взрыва порохового склада. Все последующие залпы несли увечья и смерть. И поделать с этим было ничего нельзя. Ядра прилетали из дыма, словно из ниоткуда, и взрывались, взрывались, взрывались…
Единственное, что было отчётливо слышно – это залпы орудий Екатеринодара. Это заставило солдат прижаться к земле так плотно, как только было возможно. Кто‑то считал залпы, и между соседями возникали споры: пять их уже было или шесть.
Артиллерии Серафима удалось полностью дезориентировать весь центральный редут миргородского ополчения. Ядра сыпались на головы, разрываясь картечью во все стороны. Защитные брёвна редута рвались в клочья, земляной вал начал обваливаться. Находясь под такой плотной бомбардировкой, солдаты не то что отвечать – головы поднять не могли.
После четвёртого залпа бастион лишился своего командира. Воеводе Виктору Шее ядро угодило прямо под ноги и тут же взорвалось. Старый воевода бесследно исчез, словно его и не существовало вовсе. Где‑то неподалёку нашли его руку – опознали по перстню на пальце. Активно распространялся слух, что и король Михаил Храбрый погиб.
Практически не имея возможности в таких условиях хоть как‑то сопротивляться, солдаты едва не поддались порыву к бегству. Однако младшим командирам удалось убедить всех остаться и прижаться к земле как можно ниже. Их главным аргументом было то, что редут – это сейчас самое безопасное место. Здесь хоть какая‑то защита. Лишь две пушки чудом сохранили боеспособность