развеяли скорбь. Она не стала говорить о печальных событиях, из-за которых предпринимала путешествие самостоятельно, потому что не искала жалости или сочувствия в чужих людях.
Хелен надеялась, что её лицо не опухло, а глаза не раскраснелись от бессонной и тревожной ночи, но, если так, она не стала бы рассказывать о причинах.
– А вы? – вежливо спросила мисс Шоу, покосившись на старика. Тот уже не читал газету, его глаза замерли в одной точке. Он не собирался знакомиться, но определенно хотел послушать, о чем девушки будут говорить.
– О, мы с Холли едем в пригород. Я получила работу в хорошем доме, а Холли будет жить со мной. Моя старая подруга работает там, и она порекомендовала меня, – с легкой дрожью в голосе сказала Пруденс, и сразу стало понятно: она хотела похвастаться тем, что получила хорошее место. – Я буду горничной в богатом доме, у мистера Клайда Каннингса, – повторила Пруденс мысль Хелен, и мисс Шоу скромно улыбнулась ей, поздравляя. Улыбалась Пруденс красиво, складка над губой разглаживалась. Девушки разговорились. Пруденс рассказала, что они ехали в поместье севернее Либсон-парка, отчего Хелен решила, что её будущие хозяева могли знать её дядю, хотя бы косвенно. О себе Хелен почти ничего не рассказывала, в отличие от Пруденс, которая болтала без умолку о своем детстве, о Холли и том, как тяжело им жилось пока они не нашли себе работу у мистера Каннингса. Пруденс часто говорила "богатый дом" и от этих слов её глаза загорались. Будучи воспитанницей церковной школы, где её дедушка был уважаемым и весьма строгим пастором, она мечтала о достатке и роскоши, но, увы, выйти замуж за какого-нибудь богатого господина, она сама это понимала, ей было не суждено, а работа в состоятельной семье хоть как-то отвечала её мечтам. Может быть, продолжала Пруденс, там она встретит кого-нибудь, кто полюбит её. Все мысли девушки были направлены на богатство и молодого жениха. Хелен немного смущали такие разговоры, тем более, что она вела их с девушкой не своего круга. Она и сама мечтала выйти замуж за достойного джентльмена, но не была так сильно увлечена этими мыслями. В конце концов, раз с зубрежкой покончено, она могла предаваться развлечениям и романам. Впрочем, вряд ли в пригороде будет много гостей. В сезон все были в городе, а не за его пределами и лето обещало быть весьма скучным. И все равно, она очень хотела влюбиться.
Вскоре, Хелен устала от её болтовни и загрустила, вспоминая о своем отце. Они не виделись целый год, в июле она должна была уехать домой на каникулы, и увидеться с домашними… Но вместо этого Хелен уезжала на два месяца раньше туда, где никогда не была прежде. Пока Пруденс говорила о деревенском юноше, ухаживавшим за ней и позвавшим замуж, она вдруг поняла, что была знакома со своим дядей, они виделись с ним очень и очень давно, когда Хелен была еще маленькой девочкой лет восьми, дядя приезжал однажды и он долго о чем-то говорил с её отцом. Хелен слышала имя матери – или свое? Девушку назвали в честь матери, тогда она решила, что речь о ней, но деталей