меч, понимая, что исход его последнего поединка предрешён.
Он никогда не был искусным воином, никогда не сражался так, словно меч был продолжением его руки. Он умел лишь находить лёгкие выходы и быстро решать задачи, что и помогло ему дойти до последнего квеста. Оттого сейчас, когда адепты окружили его со всех сторон, он, еле успевая отразить атаку одного, пропускал секущие удары других. На теле его снова и снова появлялись новые раны, сочилась по одежде кровь, утекали, казалось, вместе с ней его силы. В какое-то мгновение юноша упал на колени, дрожа от боли. Мощный удар адепта впечатал его в каменное возвышение, так что он с глухим стоном сполз по плитам на каменный пол. Два стража подхватили его под руки и швырнули на алтарь, и Игрок без сил обмяк на каменном ложе, слыша только, как, наполняя желобки, тихо стекает и капает на холодный камень его тёплая кровь.
Он не знал, сколько прошло времени перед тем, как лица его еле ощутимым порывом коснулся прохладный воздух. В безмолвии нежной невесомой струйкой потянулись хрупкие переливы арфы, мелодия то стихала, то снова разбивала тишину, успокаивала и будила. Послышались мягкие шаги: кто-то ступал босыми ногами по плитам, приближаясь к алтарю. Юноша с трудом разлепил веки и заметил, что огонь в факелах стал багрово-красным. Свет, густой и яркий, как гранатовый цвет, заливал храм. По губам Игрока вновь пробежала знающая усмешка. Он понял, что алтарь насытился кровью – именно после этого, как он догадался раньше, должна была пробудиться похищенная жрица.
Восхитительно-прекрасная девушка, что казалась дивным видением, склонилась над ним и обняла тёплыми ладонями его лицо. В глазах её светились боль и сочувствие, бледный лик был печален, в белоснежных же одеждах, с наброшенным на чёрные волосы тончайшей работы алым платком она выглядела ангелом, который пришёл, чтобы унять страдания… Юноша слабо улыбнулся и чуть слышно выговорил:
– Вот… мы и встретились… Линэд…
– Ты принёс моё ожерелье?
Нежный голос девушки был настоящей усладой для слуха. Игроку понадобилась вся его воля, чтобы нащупать лежавшее рядом ожерелье и протянуть его жрице. Линэд приняла подарок и выпрямилась, глядя на украшение так, словно ждала очень долго. Затем взглянула на юношу с ласковым:
– Скажи мне, каково твоё желание… Мастер.
Глаза юноши горели болью. Он чувствовал, как начали холодеть руки и ноги, острыми спазмами пульсировали глубокие раны, с надрывом билось сердце в груди. Видением перед глазами пронёсся весь путь, что он сделал, чтобы попасть сюда, в Сердце Цитадели, в храм Эрхенон, чтобы отдать Линэд утерянное ожерелье и исполнить своё желание в награду за то, что вернул жрице то, что было ей дорого… Потому он усилием воли собрал все свои силы, чтобы признаться:
– Я хочу… чтобы из-за Игры… больше… никто не умирал.
Взгляд жрицы не изменился после его просьбы: она продолжала глядеть с тем же сочувствием, которое обещало прогнать боль. Затем мягко промолвила:
– Твоё желание будет исполнено, Мастер.
Юноша выдохнул с облегчением и едва не потерял сознание,